Больше медведей и меньше волков насчитали в Иркутской области

В Иркутской области в 2017 году численность медведя составляла 16 тысячи 563 особи, волка – 5 тысяч 400 особей. Сейчас эти цифры составляют 18 тысяч и 4 тысячи 700 особей соответственно. Об этом 20 июня на пресс-конференции рассказал временно замещающий должность замминистра лесного комплекса региона Степан Пересыпкин.

При этом за оптимальную численность медведей на территории охотугодий Иркутской области принята цифра не более шести тысяч особей, а волков – до двух тысяч. За охотничий сезон 2016-2017 годов в регионе выдали 500 разрешений на волка и свыше 800 – на медведя. По итогам охотники отловили 386 особей медведя и 239 ­– волка. В прошлом сезоне на волка выдали 450 разрешений и 777 – на медведя, добыто было 166 и 140 особей соответственно.

Что касается отстрела хищников, выходивших к людям, то за весь прошлый год разрешения на регулирование численности зверей выдавали 33 раза. В результате на прицел охотников попали 25 медведей и 337 волков. В этом году запросы поступали уже восемь раз. Животных замечали в Заларинском, Тайшетском, Черемховском, Ольхонском, Слюдянском, Жигаловском и Киренском районах. Здесь нужно добыть 14 медведей и пять волков, двух бурых жителей леса уже отстрелили.

Степан Пересыпкин отмечает, что весной ситуация по выходам медведей к людям – традиционно напряжённая. Особенно остро она стоит в Ольхонском и Слюдянском районе. Впрочем, и в том, и в другом случае встречу с медведем провоцируют сами люди. В Ольхонском районе это случается из-за круглогодичного неконтролируемого выпаса скота, в Слюдянском районе – из-за засилья турбаз, санаториев и лагерей, от которых остаются, в том числе, пищевые отходы.

– Весной медведь выходит из спячки, кормовой базы никакой, ни ягод, ни грибов. В Ольхонском районе скот никто не охраняет, он ходит по побережью без пастухов. Естественно зимой происходит падёж, туши никто не убирает. Весной начинается плюсовая температура, происходит процесс разложение с запахами и прочее. Медведь, естественно, на эти туши выходит, – поясняет представитель Минлеса Иркутской области. – По Слюдянке ситуация немножко другая. В июне заезжают отдыхающие, на территории всех зон отдыха есть кухни, готовится пища, отходы складируются, например, в выгребной яме. Это опять же запахи, что привлекает медведя, доступное питание.

Стоит, однако, отметить, что за последние полтора года случаев нападения хищников на людей не зафиксировано, страдает, в основном, скот. Степан Пересыпкин говорит, что у дикого зверя нет цели напасть на человека, он изначально боится людей, но и за себя постоять может. Потому, например, не надо подкармливать медвежат, которые выходят к людям, а уж, тем более, пытаться их погладить. С высокой вероятностью рядом где-то находится самка, которая в случае чего встанет на защиту своих детёнышей. Так, например, произошло на севере Иркутской области на территории одного из полевых станов. В мае к ним вышли медвежата, а через неделю с ними к геологоразведчикам наведалась и самка.

– Если у вас, допустим, турбаза, кто вам мешает огородить её забором, чтобы туда не проникали дикие животные? Тем более, это мы к ним (к диким зверям – прим. ред.) пришли в гости, а не они к нам. Какие-то лагеря, базы отдыха строятся же в лесном массиве и, естественно, в присутствии дикой природы, – считает чиновник.

Что касается волков, то они, в основном, нападают на домашних собак и скот. Впрочем, нападения волков на домашних животных зачастую тоже спровоцированы человеческим фактором. Например, когда скот собирают со всей деревни, уводят в тайгу для выпаса на дальних лугах. Кроме того, часто вообще нельзя сказать, точно ли «барана съел волк», а не те же пастухи или одичавшие собаки.

Так или иначе, для регулирования численности серых обитателей тайги через пару месяцев возобновят выплаты компенсации за их добычу. Сейчас, говорит Степан Пересыпкин, проводятся технические работы по корректировке документации в связи с присоединением к Минлеса с 1 июня службы по охране и использованию животного мира, которая ранее и занималась этими вопросами. За одного волка будут выплачивать 20 тысяч рублей (за минусом подоходного налога), всего на год заложено 3 млн рублей.

За медведей, кстати, выплат не полагается. Как поясняет Степан Пересыпкин, в этом просто нет необходимости. Домашний скот от него страдает не сильно, период активности медведей – только весна. Полгода хищник спит, а летом он уходит в тайгу далеко от людей, пропитания в этот период ему хватает. Кроме того, сама по себе добыча медведя экономически не выгодна.

– Налоговый сбор за разрешение на добычу медведя стоит три тысячи рублей. Если это на общедоступных охотничьих угодьях, то охотник платит госпошлину 650 рублей. Но добывать медведя нет смысла, потому что мясо – условно съедобное. У медведей много различных заболеваний и перед употреблением надо идти в ветлабораторию, проводить анализы. Желчь на рынке тоже не пользуется спросом, на шкуру тоже нет. Это всё невыгодно, есть просто любители, которые этим занимаются, но не массово, – поясняет чиновник.