Дождяное лето семьдесят первого в Прибайкалье

[sigplus] Критическая ошибка: Папка галереи изображений 2013/dohd_03_10_13 как ожидается будет относительно пути базовой папки изображений, указанной в панели управления.

Когда пишутся эти строки, программы новостей на разных каналах программ центрального телевидения и радио начинаются свежими сообщениями о наводнении на Дальнем Востоке в бассейне Амура – прямо как фронтовые сводки… А летом 1971 года подобное происходило и здесь, у нас – в Иркутской области, в бассейнах рек Восточного Саяна, окаймляющих Байкал с запада и юга Байкальского хребта и Хамар-Дабана, в том числе – в долине Иркута, впадающего в Ангару напротив центра Иркутска.

В горах

Начало тех событий застало наш экспедиционный отряд в верховьях Молокона, начинающегося под главной вершиной Байкальского хребта и впадающего в Байкал в 80 км к югу от бамовского города Северобайкальск. 17 июля 1971 года экспедиционный отряд Сибирского энергетического института, занимавшийся изучением гидрологии рек Байкальского хребта, вышел к перевалу с Молокона в бассейн Киренги. Перейдя реку бродом, остановились на обед. Двое были посланы на разведку перевала. Вернулись через часик: подъем легкий, наверху седловина, а вот спуск не просматривается из-за туманной хмари, которая сгущается на глазах. Пока обедали, серая мгла опустилась на нас, начался дождь – неспеша, капитально, явно надолго. Барометра у нас не было, но на лужах появились пузыри – один из признаков снижения атмосферного давления, да и все почувствовали какую-то тревогу. Вспомнили, как пару часиков до того мы удивились, когда при пронзительно ясном небе услышали раскаты и продолжительный рокот грома – это где-то за горами к нам приближался грозовой авангард капитальных дождей.

{gallery}2013/dohd_03_10_13{/gallery}

Командир объявил решение: быстро сворачиваемся и уходим назад, вниз по течению до расширения долины, там ставим лагерь, а после ночевки решаем, что делать дальше.

Пока собирались, начался ливень, и Молокон стал вспухать: горные реки, текущие в каменных ложах, питаемые дождями и снегами, таяние которых при дожде происходит интенсивнее, чем при солнце, могут увеличить сток в разы в течение нескольких часов. Обратный брод через реку на пологий берег осуществляли уже со страховочной веревкой. Фиксировать ее концы было не за что: ни деревьев, ни больших камней – поэтому веревку натягивали руками, не давая ей коснуться воды. Замыкающий переправлялся без рюкзака, страхуемый свободным концом.

Двигались по берегу с максимально возможной скоростью, без привалов: нужно было обязательно успеть выйти из тесного каньона-ущелья, где мутная вода поднималась на глазах – это буквально! Нужно было успеть разбить лагерь так, чтобы он стал недосягаем для разлива реки, ручьев и схода камней со склонов. Отряд не то чтобы уж прямо спасался бегством, но отступал, разумно и организованно – как Кутузов перед Наполеоном. И задачу мы выполнили.

Дождь бил по пологам палаток всю ночь, то стихая, то усиливаясь. Поутру мы убедились, что отступление было обоснованным: поток бурлил даже в расширившейся долине. Ждать у моря погоды, теряя экспедиционное время, мы не хотели. Нашли идущую по водоразделу Молокона и соседнего с ним Мужиная хожалую тропу, которой явно пользовались знающие двуногие и четвероногие путники, причем не только при разливах этих речек. Когда через несколько часов вышли к Байкалу, дождь несколько стих. Решили пройти берегом к устью Куркулы и подняться в ее истоки. Но через день дождь усилился, и мы сошли с маршрута, выйдя через легкий перевал к селу Байкальскому: за неделю непрерывного дождя у нас все, кроме спичек и съемочных принадлежностей, увлажнилось, начинались простудные заболевания, воспаления повреждений кожи… Все завершилось достаточно благополучно, а гидрологические наблюдения в той ситуации дали уникальный научный навар: редкая возможность изучить динамику экстремального нарастания стока горных рек в их истоках.

Участники той экспедиции вспоминают лишь два «нештатных» момента. Во время первой, обратной переправы через вздувающийся Молокон, как это упомянуто выше, страховочную веревку натягивали руками. Одну из девушек посередине реки сбило с ног, она «полоскалась», перебирая руками веревку, которая погрузилась в воду и, соответственно, выгнулась под напором струи. Желая помочь, мы по двое на концах веревки стали ее натягивать, при этом девушка стала окунаться с головой – кинулись на помощь, вытащили. Второй случай – это для переправы через Горемыку на пути в Байкальское пришлось свалить дерево для мостового перехода (хватит с нас кандидатов в утопленники…). Это было не просто дерево, а кедр – это наш незамолимый грех, хоть и во спасение…

Тогда же в Иркутске

Вот сведения и цитаты из материала Л. Давыдова в номере «Восточно-Сибирской правды» от 29 июле 1971 г. – «Иркутск бунтующий. Репортаж с места события».

Наивысший уровень Иркута – 500 сантиметров – был зафиксирован водомерным постом в Смоленщине (у теперешнего города Шелехова) в 1932 году. «Эта отметка и учитывалась при возведении жилых зданий и производственных сооружений по берегам реки… Все спутали ворвавшиеся в пределы нашей области три циклона: с юга и юга-запада Монголии и из-под Красноярска. Циклоны помогали друг другу “напрессовывать” влагу. С очень незначительными перерывами дожди шли с 17 по 27 июля. За это время в Иркутске выпало 297 миллиметров осадков. Обычная месячная норма 92 миллиметра [годовая – около 600].

О надвигающихся циклонах и возможных последствиях их “деятельности” население периодически извещали работники гидрометслужбы. Почти с первых дней ливневых дождей приступили к своим обязанностям комиссии по борьбе с паводком облисполкома, Иркутского горисполкома и Иркутского райисполкома, городские и районные исполнительные комитеты юго-восточных районов области. В поселки, где ожидался значительный разлив рек, заблаговременно доставлялись необходимые спасательные средства. Так, на Иркут еще за неделю до наивысшего подъема воды, в села Смоленщину, Максимовщину, Баклаши, Введенщину были отправлены катера и моторные лодки, а когда уже стало твердо известно, что река грозит опрокинуть все существующие “допуски”, для эвакуации населения и имущества были высланы грузовые машины.

К утру 27 июля Иркут поднялся до отметки 533. Вот наблюдения с борта самолета АН-2: Иркут бушует. Его коричневая вода у устья сливается с малахитовой водой Ангары, и Ангара бледнеет, становится светло-коричневой. Подтоплены поселок Горького (Селиваниха), Смоленщина, Максимовщина, Баклаши, Введенщина, поселок Шаманка. В некоторых местах мутные потоки реки бегут вдоль улиц. Повсюду лодки, катера, вертолеты. Но даже с воздуха заметно, как люди неторопливо грузят в грузовики скарб, приветливо машут руками близко летящему самолету.

Приток Китоя Тойсук, в летнюю пору маленький и спокойный, тоже чем-то напоминает Иркут: и по цвету, и по разгулу. Часть домов рабочего поселка Тальяны оказалась в воде. Но людей в самом поселке не видно, они заблаговременно перевезены в безопасное место, и лишь у начала дороги Тальяны – Усолье-Сибирское стоит небольшая группа людей и несколько грузовиков.

Култук, Слюдянка, Байкальск… Здесь определенный вред принесли сели, оползни, вышедшие из берегов горные речки. На железной дороге и автомагистрали видны большие группы людей: с лопатами, ломами, кирками. Работают краны, бульдозеры.

Иркуту пришлось столкнуться с упорством людей. Катера и лодки центральной спасательной станции бороздили реку в Ново-Мельниково и поселке Горького. а берегу готовы были оказать помощь врачи Ленинского района В.Б. Киселева и Г.С. Мурашева. Работал медпункт. Жителей пострадавших поселков размещали в школах, где их ждали ночлег и горячее питание. Жертв среди населения нет.

Оползни, селевые потоки и древесные завалы, вынесенные реками Хамар-Дабана, загромоздили и повредили участок Транссибирской железнодорожной магистрали на стыке Бурятии и Иркутской области – от Танхоя до Слюдянки. На помощь железнодорожникам пришел грузо-пассажирский пароход «Комсомолец» и суда экспедиционного флота Лимнологического института СО АН СССР, дополнительную нагрузку принял Аэрофлот. Люди делали все возможное, чтобы в самые кратчайшие сроки восстановить содеянное стихией.

Как видно, наше наводнение сорокадвухлетней давности было достаточно локальным по сравнению с сегодняшним настоящим бедствием в бассейне Амура, которое охватило районы России и Китая, - но оно тоже стало и соответствующим уроком, и проверкой устойчивости человека перед выходом природных механизмов «за регламенты» (после 1971 года были и другие подъемы уровня притоков Ангары на их «стрелках», но в существенно меньших размерах).

По свежим следам

Вскоре после того, как гидрологи СЭИ ознакомились с «кухней» того наводнения изнутри, мы проехали вдоль трактов в низовьях Иркута и между Слюдянкой и Байкальском. Приведенные походные снимки середины августа дают некоторое представление о том, что мы увидели.

Автомагистраль и железнодорожное полотно, естественно, были быстро восстановлены или хотя бы приведены в пригодное для использования состояние, но на грунтовых дорогах оставались промоины и лужи, преодолимые лишь машинами повышенной проходимости. Впереди нашего экспедиционного ГАЗ-66 при движении по долине Иркута иногда шел «лоцман» в болотных сапогах, намечая фарватер.

Шоссе от Слюдянки на Байкальск, лежащее выше железнодорожного полотна на береговой полке озера, было уже полностью очищено от селевых наносов и древесных стволов, но их «бордюры» по бокам дороги позволяли представить, что здесь происходило. Водопропускные сооружения под полотном дороги были все еще заткнуты древесиной, сквозь эти пробки фильтровались поскромневшие речки, которые недавно все это натворили - очистить водопропуски было очень не просто.

Опоры железнодорожных и автомобильных мостов были подмыты, их бетонные основания обнажены – еще бы несколько дней ливня, и мосты явно могли рухнуть.

Деревянные дома деревень вдоль Иркута даже в десятках метров от уреза воды были зачастую сильно повреждены, иногда провалились в их подполья, а некоторые вообще перенесены потоком… Запомнились запертые на замок ворота, крепко стоящие на кромке обрыва; целехонькая, свежепокрашенная крыша, лежащая на земле в сотне метров от ее родного дома; занесенные песком колхозные поля и приусадебные участки; снесенные мостики и мосты на сельских улицах и проселках…

Посреди лужайки в санатории «Анчуг» оригинально смотрелся большой полированный, с зеркалом платяной шкаф, а натянутая волейбольная сетка была украшена водорослями. Пучками сена были декорированы ветви берез на высоте до трех метров…

Насколько помнится, людские потери при том наводнении не отмечены, но погибло много домашнего скота, а материальный ущерб с учетом затрат на восстановление стратегически важных железнодорожных и автомобильных дорог был явно немалым, хотя цифры не обнародовались. БАМ тогда еще не существовал, движение по Транссибу было прервано лишь ненадолго на участке в 120 километров, но… Но последнее стало одним из аргументов для сооружения БАМ, в том числе как дублера Транссиба.

Избежать нельзя защититься

Наводнения вообще, которые все чаще происходят на разных континентах все в больших масштабах, как смерчи и землетрясения, включая подводные толчки с волнами цунами, обрушивающимися на берега морей – все это требует заблаговременного принятия профилактических решений, поддержания соответствующей готовности и реализации превентивных мероприятий.

При амурском наводнении особую катастрофическую угрозу представили гидроузлы Зейской и Бурейской ГЭС: аккумулирующая, регулирующая, сглаживающая роль водохранилищ могла дать обратный эффект при их переполнении … Режим эксплуатации Ангарского каскада ГЭС с цепочкой водохранилищ, включая Братское море с его уникально большой рабочей емкостью и новое, Богучанское водохранилище, которое в максимальном варианте практически подпирает плотину Усть-Илимской ГЭС – режим эксплуатации этой цепочки должен предусматривать возможность гашения риска от многодневных ливней, существенно более длительных, чем при «звоночке» 1971 года, беспрецедентных для бассейнов Ангары и Енисея – как сейчас и в бассейне Амура.

Уместно напомнить: регулирующая роль водохранилища Иркутской ГЭС защитила город от декабрьско-январских наводнений при перемерзании русла реки на мелководье и выходе на лед поступавшей сверху воды.

«Профилактическому» срабатыванию – точнее, ненакоплению – воды в цепочке этих водохранилищ при половодье в мае-июне без холостого сброса мимо рабочих каналов турбин может способствовать экспорт электроэнергии в Китай, вопрос о котором никак не может решиться уже несколько лет, хотя это взаимовыгодно. Пик электропотребления в Китае приходится на летнее время, когда растет нагрузка кондиционирования, поскольку без охлаждения воздуха в рабочих помещениях там очень трудно. А в Сибири летом, с одной стороны, нагрузка энергосистем уменьшается, с другой стороны, сток рек и располагаемая мощность ГЭС максимальны и бывают излишни.