Труба №4 - водопровод в Китай

Эта идея уже многократно «проскальзывала» в выступлениях и ученых, и политиков. Новый виток ее обсуждению дал журналист В.В.Бережных в своем журнале. Он и подготовил презентацию на сессию.

В.В.Бережных. По завершению 2-го Эрляньского экономического форума (где я был единственным участником из Иркутской области) мне для журнала «Россия и Китай» дал интервью мэр города Эрляня г-н Мэн Сяньдун. На вопрос о том, насколько вырастет население города, например, лет через 5, Мэн Сяньдун ответил, что предел роста города – это 200 тыс. человек, т.к. его развитие сдерживает отсутствие питьевой воды...

Во все времена одним из главных аргументов всех экологов (и сочувствующих им) в пользу закрытия БЦБК был такой: воду в Байкале нельзя отравлять еще и потому, что эту воду можно экспортировать, наряду с нефтью и газом, за границу, в частности – в Китай. И понятно, почему я воспользовался возможностью выяснить непосредственно у потенциального потребителя байкальской воды – а как он относится к тому, чтобы покупать байкальскую воду для Эрляня?!

На что мне мэр этого небольшого («всего» 100 тыс. населения), но стратегически крайне важного для Китая городка, являющегося крупным транспортно-логистическим центром на границе с Монголией, с подкупающей прямотой ответил, что они, китайцы, готовы построить водовод от Байкала до Эрляня за 2-3 года... И дело только за тем, чтобы об этом договорились на уровне наших правительств.

Для начала можно предположить годовые объёмы «откачки» воды в Китай около 100 млн. куб. м в год. Столько сбрасывает в Байкал БЦБК. У китайцев, судя по всему, аппетиты и того выше. Если переводчик правильно перевёл мне ответ мэра, то потребность Эрляня не менее 500 млн. куб. м в год.

Об этом разговоре я рассказал в журнале «Россия и Китай», там же было опубликовано мнение эксперта – доктора экономических наук А. Суходолова. При этом мнение в целом положительное – есть явный спрос в Китае, есть мировой опыт строительства таких водоводов, но надо считать, считать и считать... Считать, выгодно ли это нам, не несет ли каких-либо экономических и политических рисков, а если выгодно, то какой объем байкальской воды мы можем, безболезненно для, например, гидроэнергетики продавать Китаю, и т.д. То есть налицо необходимость привлечь к изучению этой темы научное сообщество, общественность.

Так что спасибо за возможность обратиться напрямую по этому вопросу к научному сообществу.

Открывая дискуссию, председатель ВСО АПВН Леонид Корытный предложил: «Давайте обсудим спокойно, корректно, как положено; даже самые нелепые проекты достойны рассмотрения. Володя Бережных – не специалист, как раз от вас должна исходить экспертная оценка». Однако мнения звучали эмоционально и в основном негативные.

Т.В.Бережных, зав. сектором ИСЭМ СО РАН. Это невосполнимые потери. Вода по трубе уйдёт и никогда не вернётся. Если сток уменьшится, наверняка пойдут энергетические потери на Ангарском каскаде. Вы не задумывались о том, что Байкал является водохранилищем многолетнего регулирования для каскада? И в условиях экстремально низкой водности это будет для нас очень и очень неприятно: 63,3 кубокилометра – это средний многолетний приход? А бывают крайне маловодные годы – около 30 кубокилометров. К тому же Монголия сейчас ведёт активные работы по подготовке к отбору воды с притоков Селенги, которая на 50% наполняет Байкал. В этом случае постройка водовода в Китай – это двойной отбор воды.

В.А.Фиалков, директор Байкальского музея СО РАН Однако обсуждаемая величина отбора вообще-то для Байкала очень мала и не превышает значения ошибки измерения и расчетов. Другое дело – качество воды. Если гнать воду по трубопроводу почти 2 тысячи километров, то на выходе вместо питьевой будет болотная вода. В мире пока имеется опыт перекачки питьевой воды всего на 300 км.

Л.А.Безруков, зав. лабораторией ИГ СО РАН. Потребность трёх городов пекинской агломерации при минимальных затратах питьевой воды на человека – это почти три кубокилометра в год. А вот маленький Эрлянь при таких же условиях мог бы обойтись 20 млн. куб. м в год. Куда ему ещё 480 млн. куб. м – вопрос.

А.Н.Сутурин, зав. лабораторией ЛИН СО РАН, Как только начинается март, начинается водная шизофрения. Мне либо звонят, либо приходят от одного до трёх человек в день с предложениями по байкальской воде. За последние пять лет было озвучено несколько предложений по проведению труб с Байкала в самые разные места, их авторы: Владимир Жириновский, Сергей Миронов, Юрий Лужков, а соратник Виктора Черномырдина Владимир Полеванов с коллегой по фамилии Давиденко и вовсе написали книгу «Байкал – козырной туз России», где предлагается переброска байкальской воды … до Португалии. Я считаю, что такие объёмы китайцам нужны по вполне прозрачной причине: сразу на выходе трубы из России они поставят завод и будут разливать байкальскую воду. В то же время 3-4 завода по полтора-два миллиарда литров годового выпуска на Байкале дадут прибыль гораздо большую, чем любой из водоводов.

Дискуссия продолжилась в кулуарах, затем в СМИ и Интернете. Статья об этом в «Конкуренте» названа «по Сутурину» - «Водная шизофрения». Судя по приведенному ниже тексту, широко разосланному по стране, «градус» обсуждения оказался даже слишком высоким.

С.С.Гончаренко, Президент Евроазиатского транспортного инновационного центра (Москва):

Уважаемые товарищи! Прошу посмотреть сайт. Мне кажется, этого Герострата нужно закончить, как личность. Для этого должна быть всероссийская акция "В.Бережных - нож в спину России", а уж всеиркутская - это точно. Чтоб он места не нашел в родном доме, чтобы он бежал от позора и презрения, чтобы его семья почувствовала подлость отца и мужа. С уважением, С.С.Гончаренко.

Но существуют и другие мнения.

Пить или не пить китайцам воду из Байкала – вот в чем вопрос

На расширенной сессии Восточно-Сибирского отделения Академии проблем водохозяйственных наук жесткую дискуссию вызвало выступление члена Комитета по внешнеэкономической деятельности торгово-промышленной палаты Восточной Сибири журналиста В.Бережных с предложением обсудить идею строительства водовода от Байкала в китайский город Эрлянь.

Сама эта идея у абсолютного большинства – чуть ли не у всех! – сразу же вызывает как минимум недоумение вплоть до возмущения: опять Байкал! опять труба!! сколько же можно!!? Сочетание слов «труба» и «Байкал» воспринимается (во всяком случае, в Иркутске) как криминальное. И это вполне понятно.

Потенциальный риск нарушения устойчивости природного комплекса Байкала, хранилища и генератора уникально чистой воды, а также прямой экономический ущерб от снижения выработки электроэнергии Ангарским каскадом ГЭС - очевидно, что это зависит прежде всего от объема переброса, и связь здесь прямая: чем больше доля изъятия воды из водного баланса «приток-испарение-сток», тем выше риск. Каков нужен переброс – это неясно, поскольку речь идет о долгосрочном прогнозе с учетом социально-политико-экономических факторов, но по экспертным оценкам - от 100 до 500 млн кубометров в год. Много это или мало, просто так себе не представить, но нижняя граница соответствует забору воды БЦБК, а сток Ангары – 60-65 млрд кубометров в год. Таким образом, речь идет о том, чтобы от щедрот наших дать соседям всего-то менее 1% богатства, приносимого в наш Байкал его 333 притоками-сыновьями (кстати, вода собирается не только в России – это прежде всего Республика Бурятия, - но и в Монголии) и уносимого дочерью – и это всего-то! Выработка электроэнергии Иркутской ГЭС сократится, соответственно, тоже примерно на 1%, а выработка последующих ГЭС каскада уменьшится: чем они ниже, тем больше, поскольку Ангара принимает воду своих притоков. И последнее существенно: например, по пути к створу Братской ГЭС средний сток реки увеличивается на 50%, а в устье он становится больше, чем в истоке, уже в два с лишним раза. Так что эмоции эмоциями, а цифры – они вот такие.

Надо полагать, что на конце водовода или в центре разбора воды будет сооружено ее хранилище с объемом, достаточным, во-первых, для обеспечения надежности водоснабжения при столь дальнем транспорте, во-вторых, для сглаживания неравномерности водопотребления. Пропускная способность и режим работы водовода по идее должны обеспечить интенсивное заполнение этого хранилища в периоды половодья и паводков в бассейне Байкала – а это уменьшит неизбежные холостые пропуски воды в каскаде ГЭС с подтоплением берегов и улучшит гидрологический режим системы Байкал-Ангара.

Прежде чем производить экономические расчеты и определять цену воды на китайском конце трубы, во-первых, нужно априори исходить из минимальной прибыльности этого проекта для России, во-вторых, следует спокойно и тщательно изучить общие географические, ландшафтные, почвенные, климатические, геокриологические и экологические условия предлагаемых трасс, провести вариантные прикидки.

Длина водовода – до 1750 км. То, что ничего подобного в мире не строилось – это неважно: все когда-то делается в первый раз, технически тут без проблем: по пути можно наставить сколько угодно подкачивающих насосов.

Оценочные расчеты для транспорта 4 кубометров в секунду по водоводу диаметром 1,2 м и длиной 2 тыс. км дают мощность, необходимую для транспорта, 560 МВт, а для предельного стандартизированного диаметра 1,4 м – 240 МВт (для сравнения: расчетная мощность Иркутской ГЭС 660 МВт, а на Ново-Иркутской ТЭЦ есть пароэлектрогенераторы единичной мощностью 175 и 185 МВт). Таким образом, одна из базовых проблем реализации идеи - энергообеспечение - представляется вполне решаемой. Очевидно, что для создания транспортно-экономического коридора Пекин-Иркутск и освоения его полосы (это аналог Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, а Эрлянь – аналог Тынды, придорожного поселка на Амуро-Якутской автодороге, который стремительно вырос и стал столицей и рельсовым перекрестком БАМ), необходимо опережающее сооружение линии электропередачи (тоже аналог строительства БАМ, где ЛЭП-220кВ шла впереди рельсов) – или специально для этого коридора, или в рамках возможного варианта экспорта электроэнергии из России в Китай.

Время пути воды по трубопроводу в рассмотренных вариантах, соответственно, 5,4 и 7 суток. Каково будет качество уникально чистой байкальской воды после столь длительного движения по стальному трубопроводу в турбулентном режиме - это вне моей компетенции. Априори следует ожидать заметной коррозии трубы из обычной стали, поскольку байкальская вода насыщена кислородом, но найдутся приемлемые способы предотвращения этого эффекта, хотя при любых ухищрениях качество воды за неделю заключения в трубе не может не ухудшиться. В этом плане трубопроводный транспорт отнюдь не конкурирует с бутылированием глубинной байкальской воды, обладающей уникальными даже чисто физическими свойствами: это не просто вода, не просто оксид водорода Н₂О, а деликатес и лекарственный напиток!

Высказывается опасение, что китайцы сразу, как только водовод пересечет границу, начнут разливать байкальскую водичку в бутылки и введут в свой экспорт. Во-первых, в трубу, надо полагать, пойдет не глубинная, а поверхностная вода, во-вторых, там даже монгольская граница не рядом, уж не говоря о китайской; в-третьих, в договор можно ввести соответствующий пункт.

Значительная доля эксплуатационных затрат придется на электроэнергию, которые в рассмотренных вариантах при тарифе 1 руб/кВт.ч составят 40 и 17 руб/м³. Если считать, что цена питьевой воды на западных рынках достигает 2 евро, а стоимость опресненной воды – 1 доллар за кубометр (то есть около 80 и 30 руб. – при тарифе на водопроводную воду в разных регионах России от 5 до 12 руб.), то проект водопровода Байкал-Китай нельзя полагать априори бесприбыльным. Скрупулезные и прагматичные китайцы, имеющие опыт осуществления крупномасштабных проектов, считают этот проект не только стратегически (геополитически!) важным, но и прибыльным.

Монголия действительно приняла решение об отводе части вод Орхона, одного из истоков Селенги, для водоснабжения новых центров развития в осваиваемой пустынной зоне Гоби. Противники водовода в Китай резонно утверждают, что получается двойная атака: воду будут забирать и на ее пути в Байкал, и из озера. Да, это так, но, во-первых, забранная Монголией вода останется в бассейне Байкала; во-вторых, надо проанализировать водный баланс: заберут, конечно же, не весь Орхон, а Орхон – это далеко не вся Селенга, собирающая на территории Монголии не больше трети воды, приносимой ею в Байкал.

Перейдем к выводам. Мы с гордостью – и апломбом! – повторяем, что в чаше Байкала заключены 20% мировых доступных запасов пресной воды – это раз. Озеро Байкал возведено ЮНЕСКО в высокий ранг участка Всемирного природного наследия – это два. Так разве мы можем заявлять, безапелляционно и категорически, как такое доводится слышать, - что свою, родную байкальскую воду никому не дадим («Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим!»). Экспорт бутилированной воды – это можно (и, говорят, нужно), так почему нельзя по водоводу?

В Иркутске на базе Института систем энергетики СО РАН проведено уже пять международных конференций по энергетической интеграции стран Северо-Восточной Азии. Вторжение России на мировые рынки нефти и газа успешно развивается, электроэнергия в сопредельные западные страны идет уже полвека (на востоке – пока лишь в Монголию до 1% суммарной мощности станций Иркутскэнерго) – это привычно. «Восточный вектор» рассматривается как важнейшая составляющая геополитики России на сегодня, завтра и, вероятно, послезавтра. Помощь Китаю (а попутно – и Монголии) в водоснабжении может рассматриваться как конкретное мероприятие в рамках БРИК – альянса четырех крупнейших развивающихся стран мира: Бразилии, России, Индии и Китая, - а это, опять же, более чем экономика.

Автор не является гидрологом, чтобы ответственно претендовать на экспертизу идеи водовода из Байкала, но с проблемами Байкала имеет дело достаточно давно и практически постоянно выступает здесь как журналист. Не имея видимых оснований как для отрицания, так и для поддержки идеи этого проекта, но встречая в целом негативные мнения (по принципу: этого не должно быть, потому что этого не должно быть никогда!), автор считает явно целесообразным широкое обсуждение этой идеи общественностью с выявлением мнения специалистов по разным аспектам. Побочная, а то и главная цель такого обсуждения – «байкаловедческое» образование и привлечение внимания к извечным проблемам великого сибирского озера и – это особо! - к проблемам целенаправленной деформации естественного речного стока.

А.А.Кошелев, зав. сектором ИСЭМ СО РАН

А в заключение дадим снова слово «возмутителю спокойствия» - Владимиру Бережных.

После того, как я выступил с небольшой презентацией на сессии ВСО АПВН, на меня навалились с вопросами… При этом некоторые вопросы звучали как обвинения примерно такого характера – да как я вообще осмелился даже думать о том, чтобы продавать святую байкальскую воду китайцам?! Пусть уж лучше она самотеком как бежала, так и бежит в Северный Ледовитый океан. Или - понимаю ли я, что своими проектами ставлю под угрозу национальную энергетику и национальную же безопасность, и т.д. Осторожные попытки выяснить, например – чем же байкальская вода лучше (или хуже) российской нефти, которую мы уже небезуспешно продаем тому же Китаю, только, видимо, подлили масла в огонь… Требовали от меня тут же предоставить расчеты, выполнить которые, вероятно, способен только специально мобилизованный для этого большой ученый коллектив, например, Института географии СО РАН Расчеты, я, естественно, предоставить не мог, чем довел некоторых из присутствующих едва ли не до слез.

Концентрированное мнение той части аудитории, которая была категорически против “проекта переброски байкальской воды в Китай”, в лучших традициях приснопамятного печатного органа ЦК КПСС опубликовала местная газета “Конкурент”, не по заслугам приписавшая мне и авторство этого “проекта” (на самом деле о перспективах экспорта байкальской воды писали и пишут уже лет сорок), и, удачно использовав хлесткое выражение одного из участников научной сессии, шизофрению, и даже, правда – осторожно, поставила вопрос – а вообще - не на службе ли я состою у полуторамиллиардного китайского народа?!..

Публикация сделала свое дело – против «проекта Бережных» возбудились уже российские ученые с именем. И не просто возбудились, но и призвали «уничтожить Бережных как личность». Истины ради надо сказать, что пока только один. Но успевший разослать свой призыв, очевидно, в сотни адресов….

Это лирическое предисловие было необходимо для того, чтобы показать – тема экспорта, а точнее – поставок байкальской воды в Китай не как товара, упакованного в бутылки (бутилированная вода, даже байкальская, там, по мнению руководителя технического комитета Союза производителей бутылированной воды Александра Маляева, сейчас не востребована – своей хватает), а именно как сырья, необходимого для обеспечения нормальной жизнедеятельности десятков населенных пунктов во Внутренней Монголии, оказалась не просто сложной, но и болезненной. Настолько болезненной, что об участии в ней побаиваются заявлять даже те специалисты, которыми сделаны уже реальные проработки этого вопроса.

Но есть и другие примеры. Так, зав. сектором природоохранного энергоснабжения зоны Байкала ИСЭМ СО РАН Александр Алексеевич Кошелев, небезосновательно предположивший, что главной проблемой в подаче воды из Байкала в Китай будет энергетическое обеспечение этого проекта, сделал расчеты, на основании которых заявил – необходимые мощности для этого в Иркутске есть. И тоже задает резонный вопрос – а почему бы нам действительно не продавать байкальскую воду китайцам, если есть такая возможность? Хотелось бы, чтобы и другие ученые, кто занимается проблематикой, напрямую или косвенно пересекающейся с темой нашего обсуждения, тоже взяли в руки калькуляторы и справочники, и посчитали, например, сколько воды мы можем безболезненно продавать в Китай в обычное время, а сколько – в половодье. И сколько мы могли бы получить за эту воду – в денежном выражении, или вкладом в развитие нашей инфраструктуры, и так далее. Кстати, мне представляется, что последнее выгоднее не только для Китая (он мог бы пользоваться этой инфраструктурой, наряду с нами, для перемещения своих грузов в Европу), но и для России, иначе деньги от продажи воды исчезнут где-нибудь на оффшорных островах….

Вынужденно, но мне пришлось «погружаться» в эту тему все глубже и глубже. Во-первых, сказав в журнале «Россия и Китай» «А», надо говорить и «Б». А именно - опубликовать выводы, можем ли мы действительно (или нет), поставлять байкальскую воду в Китай?! Если «нет», то тему закрываем. Если «да», то её развитие мы бы продолжали отслеживать, в частности, через мой журнал.

«Погружение» дало много поводов для размышлений. Например, почему раньше Лимнологический институт был за строительство водоводов (см. в интернете статью под названием «Байкал, питьевая вода, устойчивое развитие. Сегодня и в XXI-м веке» сотрудника Лимнологического института П.П. Шерстянкина, который еще в 1996 году писал о преимуществах транспортировки байкальской воды трубопроводным транспортом; (он, кстати, был на сессии, но в дискуссии промолчал), а после того, как создал собственное производство по розливу воды  (ЗАО «Исток», созданное на базе Лимнологического института, ныне ООО «Вода Байкала») стал, в лице зав. лабораторией биогеохимии к.г.-м.н. А.Н. Сутурина, выступать достаточно резко против? Каким образом могут сказаться поставки байкальской воды в Китай на безопасности России? Они укрепят нашу дружбу с этой великой страной, или они дополнительно укрепят Китай, который может стать угрозой для России? Сколько, на самом деле, стоит байкальская вода, какова её реальная цена? Цена сегодня и цена завтра, когда дефицит питьевой воды на планете даст возможность действительно продавать её в тридорога?! И насколько будет гуманно со стороны России отказываться от решения проблемы этого дефицита питьевой воды для других стран в надежде на этом заработать в будущем? Или пусть она действительно течет себе в Северный Ледовитый океан, попутно раскручивая турбины и вырабатывая тем самым электричество, необходимое нам для выработки, например, алюминия с целью продать его в Китай? Почему выгодно производить на берегу Байкала целлюлозу и продавать её в Китай, а просто воду из Байкала продавать в эту страну опасно?

Такие вопросы растут как снежный ком, и поиск ответов на них уже нельзя откладывать назавтра, потому, что мы, возможно, из-за этого уже имеем «упущенную выгоду»… Как сказал на своей лекции на Сибирско-Американском факультете менеджмента БМБШ (ИГУ) Артем Воловик, гендиректор En+ Group (это один из двух холдингов Олега Дерипаски), все, что можно продавать сегодня – надо продавать с тем, чтобы на полученную прибыль перейти на новый технологический уровень, позволяющий снизить потребление сырья, или обеспечить при этом его более глубокую переработку. А сидеть, и ждать, что завтра, например, нефть станет еще дороже, или из неё можно будет получать что-то вообще необыкновенное, при этом не имея денег на самое необходимое – это путь хронического отставания от всех ближайших соседей, при этом навсегда – так приблизительно можно передать мысль г-на Воловика.

Сюжет с водоводом от Байкала до Китая вполне может так и остаться гипотетическим. Но не просчитать то, о чем говорят уже не первое десятилетие – возможно или нет продавать байкальскую воду, может ли она для России быть стратегическим ресурсом, или нет – это если не оплошность, то гораздо хуже. К сожалению, по старой советской традиции люди, решившие, что именно их мнение – истина в последней инстанции, подобно незабвенному Трофиму Денисовичу Лысенко, набрасываются на всех «инакомыслящих», и, надо сказать, зачастую добиваются успеха…. Нередко ими оказываются господа, сидящие где-нибудь в Москве, и считающие, что все знают лучше нас, здесь живущих… И всё за нас решающие, даже то – можно ли нам считать свои ресурсы, или нельзя?! Или у них там уже все давно просчитано?.

Я благодарен за приглашение на расширенную сессию ВСО АПВН, за предоставленную возможность на ней выступить и тем самым побудить научное сообщество к обсуждению обозначенной проблемы не только на уровне эмоционального маразма, но и на компьютерах, т.е. достойно XXI века.