Нежная радость Небо-оленя

В центре Восточных Саян возвышаются большие горы с ледяными вершинами, а над ними картина звездного неба непрерывно вращается. Почти десять месяцев в году там властвует свирепая зима. Первые жители, живя среди природы, брали от неё то, что она могла дать им в своих непроходимых, девственных горах с тайгой, тундрой, бурными реками и гигантскими ледниками. Но даже и тут они пользовались ею только для поддержания своей жизни и охотились на огромных медведей и пушистых соболей. Только кроткие и невинные создания - горно–таёжных северных оленей, самых полезных животных - они приручали. В суровых условиях холодной и снежной зимы олени обладали способностью передвигаться с большой скоростью и питались только подножным кормом. Оленей не забивали на мясо, а бережно использовали их для езды верхом и перевозки грузов вьюком. Оленей берегли, подкармливали и лечили.

- Солью и сказками мы приручали диких оленят, - признался старейшина. - Выкармливали каждого оленёнка, носили на руках как ребёнка, привыкая друг к другу.

Понимая язык диких животных, таёжники не держали северных оленей взаперти. Оленей практически не перегоняли, они сами кочевали, а люди шли за оленями, и этот образ жизни сохранялся. Летом олени питались ягелем, разнотравьем, молодыми побегами древесных пород. Зимой питались клочьями свисающего с деревьев лишайника-бородача и ягелем, кочевали по могучим вершинам гор. Кочевые охотники не раз находили старые оленьи рога. Когда и куда олени исчезли с вершин, никто не знал, горы хранили молчание.

- Много звезд на свете, да высоко, много оленей в горах, да далеко, - оживился старейшина. - Замерзающему оленю и звезда - огонь.

Возможно, олени, выгрызая в снегу ямы до метра глубиной, ушли, спасаясь от голода в морозную зиму. Возможно, во время сильного ветра снег плотно утрамбовывался, и не возможно было докопаться до ягеля. Олени чрезвычайно пугливы и недоверчивы и по мелкому снегу могли уйти наслаждаться сверканием звезд. Возможно, испугавшись, олени бежать, не останавливаясь ни для отдыха, ни для еды. Дальний переход для оленей - дело обычное, ведь они вечные странники.

- Все покрыто небом, а горами огорожено, - произнёс старейшина. - По горам кочуя, на небо не влезешь, но у сердца нет преград невозможных.

Кочевые таёжные оленеводы-охотники приспособились к годичному циклу передвижения оленей, то есть не таёжники приручили оленя, а северный олень приручил к себе людей. Маршруты ежегодных передвижений были связаны с местами отела или гона оленей, местами сезонных перемещений промысловых животных, что обеспечивало определенный ритм кочевого образа жизни. Именно это очаровательное животное всегда и везде вызывало восхищение, притягивало к себе своей удачей, способствовало познанию мира и помогало беспрестанно создавать и сохранять предания и сказания.

- Чем ночь темней, тем ярче звезды, - промолвил старейшина. - Чтобы увидеть неспящие звезды, надо открыть глаза.

Главный мифологический порядок был приурочен к возвращению стад на летние пастбища в вершины гор. Во время весеннего равноденствия встречались таёжники у подножия горы, держащей на своей вершине Небо, и украшали разноцветными лоскутами чумы и стойбище. Идущие к свету в истоках веры таёжники, сохраняя восприятие любви, стремились овладеть природой, познать ее, освободиться от ее устрашающей власти и разумно наделяли её человеческими свойствами. Накопленные за века в преданиях знания об окружающем мире давали таёжникам целостную картину мира. Удивительно, но затмевая самосохранение, познание природы продолжалось. Любопытство толкало таёжников на познание и освоение нового.

- Звезды склоняют, а не принуждают, - изрёк старейшина. - Мудрый будет властвовать над звездами.

Дух-предок всего мира, осязаемый чувствами и постигаемый умом, был воплощён в Небо-олене. Для таёжников Небо являлось женским началом, матерью всех матерей. Этот дух простирался над всем, всё видел и всячески помогал, спасал от невзгод и положительно влиял на материальный мир. Воздух, облака, туман, наполняющие Небо, представлялись одухотворённой души дыханием. Небо-олень величием и превосходством над всем земным приближал пытливые сердца таёжников к неведомому одухотворённому миру, в ту сферу привычек, которые приносили чудеса. Старейшина - собиратель звёздных посевов, сведущий сложить полную картину и увидеть истину - имел высокую цель восхождения. Он начинал раннее утро со слов благодарности Небо-оленю – матери матерей.

- Звезда летит, надежду укрепит, - прошептал старейшина. - Горящая звезда явятся - небо украсит, знания появятся - ум украсят.

В далёкие времена Небо-олень послала Мать-олениху на вершину горы в виде огненной звезды-метеорита зарождать жизнь. На вершине горы Мать-олениха нашла осиротевшее дитя человека, а вскормив его молоком, добрый свой нрав ему подарила. Старейшина чувствовал себя оленёнком, следовал в отблесках этих преданий за теплотой глаз нежной радости Матери-оленихи под снегом припорошенному небосводу. Он шёл знакомой тропой во вспышках рассвета и красоте полёта звёзд. Шёл туда, где снизошла на горы Мать-олениха летящая звезда - судьба и счастье таёжников. В этом месте прогревая зимний сон, старейшина пробуждал окрылённого Солнце-оленя.

- Если бы не было звёзд, мы бы не любили солнца, - заверил старейшина. – К солнцу летящая звезда порождает жизнь.

Солнце-олень в тёмные зимние дни мало показывался над Саянскими горами. Старейшина из темноты ночи подымался в запретную зону по холодному лабиринту снежной шапки горы к острию наконечника ледника - будить Солнце-оленя. Проделав нелёгкий путь, он располагался у сокровенной каменной плиты так, чтобы мог видеть края неба и гор. Внимательно смотрел, где должен взойти Солнце-олень, и терпеливо ждал. Неспешно вращалась Земля, молчала Небесная женщина – важенка, рожающая оленят. В бесконечность окунувшись, старейшина, словно жребий, бросал золотую пыльцу на каменную плиту опору вертикали Неба-оленя. У каменной плиты, чтимой как свидетель благосклонности Неба, наизусть повторял легенду о воспламеняющемся восходящем Солнце-олене и о Звезде в стремительном падении.

- Что мне золото - светило бы солнышко, - вздохнул старейшина. - При солнышке тепло, при оленях добро.

Золото парило в недоступном, неизменном, огромном Небе и разбивалось, словно падающие звезды об ледяной камень, стремилось в высоту, искрилось и сверкало, как молния в черной глубине. Золото погребенное под метрами льда и снега, раскалывало ледник, образуя каньоны, как будто раздвигало обжигающе холодные скалы в горном массиве.

- Проснитесь, звездные пути, - воскликнул старейшина. – Выходи Солнце, поднимайся на золотое остриё горы, возвращай оленей к жизни.

Сквозь холод и мглу лабиринтов ледника прорвались горячие и ярко-золотые лучи, несущие радость рассвета. Надежд спокойных не спугнув, забрезжил светом и вслед за лучами прорвался на Небо алый Солнце-олень. Он явил истину и казался бесконечно огромным и красивым. Золотая шкура Солнце-оленя была покрыта разгорающимися рубиновыми пятнами. Кончики ветвистых рогов сверкали теплом платины, копыта блестели огнём серебра. Солнце-олень поймал и самозабвенно обнимал огненную звезду Мать-олениху. При виде Матери-оленихи, облачённой в золотой зной солнца и уже мучающуюся родами, старейшина застыл в изумлении, но взглянув на всё с любовью, обрел дар речи.

- От солнца бегать - света не видать,- вспомнил старейшина. - Солнце, как родная матушка матерей, никогда не обидит.

В небольших темных пятнах, движущихся по белому снегу, старейшина разглядел стадо оленей, неторопливо бредущее по реке, имеющей исток на Небе. В горную тундру, изолированную со всех сторон крутыми скалами, ледниками, неприступными водными быстринами и опасными перекатами, первыми возвратились стельные самки, а затем самец. Они пересекли осыпи и густую тайгу, по наледи и льду взошли на вершину. В этом маленьком стаде появились очень хорошенькие оленята, тёмные, как ночь, и белые, как снег, и все с растопыренными большими ушами. Сначала оленята лежали и плакали, из сугроба носа не высовывая, пережидая непогоду. Что-то ласковое, тёплое коснулось глаз оленят и высушило слёзы. Это солнышко послало оленятам свой лучик. Оленята поблагодарили доброе солнышко и побежали за ним догонять Мать-олениху.

- Не хватай звезд с неба, а береги оленей, - добавил старейшина. - Счастливые оленята под счастливой звездой родятся.

Над вершиной летел легкий ветер, пахнувший весенней травой. На тропах около верхней границы ледника паслись самки, сильный олень самец и среди них три олененка: один - сын ночи, другой - сын утра и третий – сын солнца. Один оленёнок - загадочный, другой – светлый и третий - ослепительный. Становилось небо синим, и оленята сосали молоко своих матерей. Цепочка их силуэтов серого цвета сказочно красиво украшала бездонное небо. Солнце своего света никому не жалело и не спотыкалось на тропинках. Солнце грело, а тропинка учила. По вершинам гор, встречая радость рассвета, кочевали олени, не менялась основа жизни таёжников, сохраняя неповторимость преданий на запорошённых снегом звёздных тропинках.

- Солнце не померкнет, оленей не сломит метель, - заверил старейшина. - Солнышко садится, сказ у костра слушать пора торопиться.

В самом центре Восточных Саян возвышаются большие горы, ледяными вершинами отрезающие от Неба кусочки звёзд, летящих по холодным мирам. Десять месяцев в году там властвует суровая зима. Солнце зимой морозит, да летом греет. Жители гор охотятся на огромных медведей и пушистых соболей и только самых полезных - северных оленей - нежностью и свободой приручают.

Опубликовано в газете "Исток", апрель 2018 г, в рамках творческого конкурса газеты.