Директор Иркутского Лимнологического института рассказал об открытиях прошлогодних экспедиций

Новое о газогидратах, жизни фитопланктона и восстановлении численности омуля в Байкале. Результатами прошлогодних исследований поделился директор Лимнологического института Сибирского отделения РАН (ЛИН СО РАН) Андрей Федотов на пресс-конференции 26 апреля.

Так, в прошлом году лимнологи продолжали изучать кольцевые структуры на льду Байкала, а также проявления их в летнее время. Выяснилось, что появляются эти кольца (которые, к слову, видно не только когда Байкал скован льдом, но и на воде – в виде кругов более темной воды, поднявшейся из глубины) не каждый год. Как напомнил ученый, круги отчетливо фиксируются на космоснимках.

- Возникает вопрос: как они образуются? Какая сила заставляет всплывать эту воду из глубины на поверхность? Одна из гипотез – газогидраты, всплывая, поднимают за собой более холодную глубинную воду. Последнее время много говорилось о том, что в Байкале все больше и больше метана. Однако, в 2022 году обнаружилось, что концентрация метана в озере не растет, она «застопорилась». С чем это связано, еще предстоит выяснить, как и то, почему круги на Байкале появляются не каждый год, - отмечает Андрей Федотов.

Проводились и геоморфологические исследования газогидратов. Были опасения, что их разрушение может способствовать образованию оползней, однако, анализ их структуры показал, что в ближайшее время ожидать чего-то катастрофического в результате разрушения газовых гидратов на дне Байкала не следует.

Состоялась в прошлом году и большая экспедиция по изучению цветения фитопланктона в Байкале – в начале марте, на «Хивусах», с подводными погружениями (работали водолазы, Андрей Федотов тоже нырял под лед). Маршрут прошел от Култука до Северобайкальска.

- Такую [масштабную] экспедицию наш институт давно не проводил – кажется, с 2010 года. Смотрели концентрацию фитопланктона. Биомасса подо льдом нарастает, но ничего страшного в этом нет, - рассказывает ученый.

Еще одно направление, традиционное для иркутских лимнологов, - изучение популяции омуля. Рассматривалось состояние трех генераций этой рыбы – разных возрастов. Оказалось, что имеется достаточное количество молодых особей, которые вскоре смогут давать потомство. Таким образом идет прирост биомассы. Это говорит о постепенном восстановлении популяции омуля. Однако, по данным гидроакустических исследований, рыбы в Байкале не сказать, что много. Ученые намекают, что разрешать вылов омуля пока рано.

К слову, последние годы лимнологи делали выводы о количестве омуля, исследуя рыбные запасы Селенгинского промыслового района.

- Селенга дает условно 50% всех запасов рыбы в Байкале, и если экстраполировать эти данные на остальную часть [озера], то получается, что рыбы не катастрофически мало, но не столько, сколько было, например, в начале 2000-х годов, да даже еще в 2015-м, - отмечает Федотов.

4,5 тысячи тонн омуля (28,8 млн экземпляров) в Селенгинском промысловом районе насчитали лимнологи в прошлом году. Для сравнения: на северном Байкале - всего лишь 960 тонн. 168 тонн – в Баргузине. В Малом море – 320 тонн.

Два года иркутские лимнологи [в подсчетах рыбных запасов] ходили только по Селенге. Сейчас планируется расширить маршрут – зайти в Средний Байкал, Малое море, сделать исследование более масштабным и продолжительным по времени.

Стартует экспедиция по учету омуля 20 мая - когда, ориентировочно, Байкал освободится ото льда.

Андрей Федотов также рассказал о проведении молекулярно-генетических исследований омуля и речного и озерного сигов, которые водятся в Байкале.

- Есть омуль, который заходит на нерест [в реки], есть сиг речной, который тоже нерестится в речках, и есть сиг озерный, который нерестится в береговой зоне озера. Раньше его было много в Малом море, сейчас не стало. Сделали генетический анализ – как далеко они, эти подвиды, между собой разошлись, сравнили с такими же омулями, которые находятся по Верхней Ангаре.

По словам ученого, в результате обнаружился генетический след омуля, который миллион лет назад ушел из Байкала, затем в результате оледенения в позднем плейстоцене оказался «запертым» в изолированных от Священного озера водоемах.

- Они сейчас живут там и в Байкал пробиться не могут. То есть, мы определили, когда они зашли туда, как далеко они отошли от байкальских форм, но поток генов в Байкал от них все равно приходит. То есть, из озер [в которых оказался закрыт доисторический вид омуля, - прим.ред.] рыбы не могут добраться к Байкалу. И из Байкала рыба не может попасть. А мальки какой-то волею судеб туда все-таки добираются. И мы видим генетические следы этих запертых в озерах омулей – в Байкале, - рассказывает Андрей Федотов.

Генетики выяснили также, что речной сиг перед тем, как стать речным, вышел из Байкала.

- Что-то случилось миллион лет назад. Сначала он жил в Байкале, затем вышел, и потом в результате каких-то климатических событий опять внедрился в Байкал, - рассказывает лимнолог.

У ученых есть версия, что Байкал является прародиной всех сиговых рыб.

- Потому что он существует миллионы лет, не пересыхал, не перемерзал, не покрывался ледниковыми шапками. Байкал – точка, от которой всё расходится. И один из примеров – сиг, который ушел, а потом вернулся в Байкал, - рассказывает Федотов.

Выяснилось также, что происходили какие-то скрещивания сига речного и омуля – это тоже видно по геному.

Еще ученый поделился, что есть идея «вернуть» сига в Малое море, где его практически не стало, – запустить туда чивыркуйскую расу, родственную маломорскому (оба относятся к группе озерных сигов, в отличие от баргузинского, который принадлежит к речным).

Еще интересное исследование было сделано на стыке биологии и химии: ученые задались вопросом, могут ли водные грибы, которые размножаются на растениях, на субстратах, разлагать пластик? Провели эксперименты: брали разные пластики, скрещивали субстанции и живые грибы. Довольно успешно один из грибов, обитающий в Байкале, «работает» с пластиком, рассказал Федотов.

Оценили ученые Лимнологического института и влияние лесных пожаров на биосферу Байкала.

- Традиционно мы это делаем. В 2022 году, слава богу, не сильно горело. И выяснилось, что самая негативная ситуация с загрязнением воздуха и выделением канцерогенов случается не из-за лесных пожаров, не летом, а в зимнее время – когда дымят котельные и из-за автомобилей много выхлопных газов. Концентрация вредных веществ в атмосфере больше не летом, а зимой. Мы это наблюдаем и в Листвянке, и в Иркутске, - поделился ученый.

ИА Телеинформ