|
Эхо от ЧП после массового в крещенье отравления населения Ново-Ленино освященной водой, набранной возле церкви Михаила Архангела, еще долго будет раскатываться. Кое-кто по ходу моржевания попил водицы из тамошней иордани, а большинство пило воду непосредственно из целебного ключа у часовенки святых Иннокентия и Софрония; многие набрали впрок и пили потом. В итоге массовое заболевание причастившихся – более трех сотен обращений к врачам, госпитализация больше сотни, среди них - десятки детей (а сколько лечилось самостоятельно?). Диагноз - воспаление желудочно-кишечного тракта вследствие отравления. В упомянутой воде обнаружено недопустимо высокое содержание, по разным сообщениям, то ли нитратов, то ли хлорорганических соединениях, свойственных фекальным стокам, то ли антиггенов вредоносных ротавирусов.
Сами по себе массовые купания в иордани - это красивое веселое спортивно - оздоровительное мероприятие, это праздник - как “Лыжня России”, как эстафета на приз ''Восточно–Сибирской правды”. Но вот церковный антураж - это, действительно, как ранее выражались, «религиозный дурман»! Пополоскал батюшка крест в проруби - и вот вам, пожалуйста: водичка стала целебной, святой в неограниченных объемах на неограниченное время. По моему мнению, это уже не христианство, а какой-то шаманизм, язычество какое-то и поминание имени Господа всуе! Если, действительно, Господь сотворил мир, упорядочив хаос, так он установил закон сохранения и превращения материи и энергии, законы физики и химии, а иначе как? Оздоравливающий эффект кратковременного резкого охлаждения поверхности тела вместе с соответствующими эмоциями - полностью “по науке”. Прыгнуть в снег из парилки и вернуться в ее жар, чередование ледяного и горячего душа - это то же самое по сути, хотя и без церковного антуража. Но вот пить сырую воду из иордани, особенно непроточную, как это было в Ново–Ленино, где к тому же происходило массовое купание – это опасно.
В одном из весенних походов по Хамар-Дабану на дневке у источного озера Зун-Селенгинки на водораздельном плато между Снежной и Темником, пробив довольно толстый лед и набрав воды из ударившего фонтана, мы увидели в прозрачнейшей воде ''броуновское движение’’ разноразмерной живности - от мельчайших шариков с хвостиками и червячков с реактивным движением до сантиметровых жуков-плавунцов. И это в озере на отметке около 1700 метров, выше которого там только небо. Вся эта живность, надо полагать, питается друг другом, а у подножия пищевой цепочки стоят одноклеточные бактерии и доклеточные вирусы. Известно, что вредные, опасные для человека вирусы и бактерии бывают анаэробными, то есть они живут и без кислорода и могут существовать в чистейшей воде подземных источников.
В середине 1980-х гг. в Тынде, столице БАМ, встала проблема питьевой воды, поскольку используемые артезианские воды “вдруг” оказались загрязненными из-за проникновения городских стоков в водоносные слои, подпираемые вечной мерзлотой. Очевидно, что никакое освящение в рассмотренных случаях не сможет воду очистить: Господь до такого не снизойдет, у него есть дела существенно более стратегически важные. Нет, я тут не кощунствую, я просто конкретизирую постулат - призыв: “На Бога надейся, но и сам не плошай” (мусульманская версия: “Сначала привяжи ишака к дереву, потом поручай заботу о нем Аллаху”).
Теперь на полном серьезе. Когда у нас в Сибирском энергетическом институте СО РАН использовались гидравлические аналоговые вычислительные устройства, то дистиллированную воду для них обрабатывали, погружая в нее серебряные пластины, на которые подавалось напряжение. Концентрацию ионов серебра мы не измеряли, серебрили воду от души - пить ее мы, естественно, не собирались, но вот технологический эффект был несопоставимо сильнее обработки формалином: вода в установках вообще не заменялась месяцами, оставаясь абсолютно чистой при циркуляции через открытые резервуары, металлические капилляры и резиновые трубочки. Наш электролизер-стерилизатор был аналогом серебряной церковной чаши, но имел много более высокую производительность.
Тогда, на Хамар-Дабане, описанное было просто оригинальным и забавным: мы отцедили и вернули всех видимых хозяев озера в среду их обитания, после чего воду кипятили - чтобы пар хлестал из-под плотной крышки, поскольку температура кипения открытой воды на такой высоте заметно ниже 100 градусов. Но был у меня случай посерьезнее. Во время войсковых маневров в верховьях Днепра, в сильно заболоченной и изрезанной водотоками местности (военачальники специально выбирали, чтобы “тяжело в учении…”) наш танк-амфибия выполнял задачу пробраться в тыл ”врага” (по дну озера без перископа, потом по хляби - как получится) и вступить в бой, когда тот начнется - все это при задраенных люках, в условиях возможности химического воздействия. Стрелять при герметичности ‘’салона”, куда идет выхлоп пороховых газов - это знает лишь тот, кто знает… Когда кто-то кого-то победил и разрешили отдраить люки, три не очень веселых друга вылезли на “палубy”, которая чуть возвышалась над поверхностью взбаламученного болота. Вода у нас давно кончилась, а попить и хоть чуть помыться хотелось до невозможности. В аптечке нашлись бинты и какие-то таблетки для обеззараживания воды. Стали мы черпать бурую забортную воду и цедить сквозь бинты в котелок, куда щедро насыпали тех таблеток. Представители болотной флоры и фауны отфильтровывались удовлетворительно (доминировали головастики и какая–то слизь), а таблетки отбили запах и привкус, мелкая взвесь выпала на дно - надо полагать, бактериям и вирусам тоже мало не показалось: вода стала вполне питьевой без нежелательных последствий.
Вспоминается еще одна история. Лет двадцать назад во время экскурсии по Кругобайкальской железной дороге мы состыковались с группой американских гостей одного из академических институтов. День был жаркий. На привале я стал умываться и полоскать рот, прильнув к струйке бьющего из склона родничка. Американцы смотрели на меня с недоумением и вроде как с осуждением. – Что удивляетесь? Вода же чистейшая, выше ключика нет никаких объектов, там только лес! – Да, пусть так, но в США не рекомендуется использовать неотфильтрованную сырую воду из таких источников даже в национальных парках, потому что в подземной воде живут особо опасные микроорганизмы! Да уж: как говорится, умножая знания, умножаешь скорбь. На мои соответствующие запросы биологи и санитары отвечали уклончиво: в принципе может быть все, но пока “сигналы” не отмечены - думайте сами, решайте сами, пить или не пить из ключей. Наша туристская компания сырую воду в походах пьет очень редко и только из родников и ручьев. Для приготовления пищи мы лишь в крайних случаях берем воду из озер - в том числе из Байкала и озер высокогорных. Кроме всего прочего, вода ручьев явно вкуснее, поскольку содержит хоть сколько-то минеральных веществ.
А рекомендации такие. Во-первых, любую, даже ''святую'' воду и воду чистейших ключей в ненаселенной местности крайне желательно пить после кипячения – эта истина бесспорна. Во-вторых, самая лучшая, самая безопасная вода в Иркутске – из водопровода, за ее качеством ведется тщательный и постоянный контроль. Ну, кто особо бдительный, может эту воду лично пропустить через специальный фильтр, который у нас продается.
|
