1.

• В 1979 году семилетняя Оксана Костина выступает на своих первых соревнованиях;

• Четыре года спустя, в 1983 году, она приходит в группу Ольги Буяновой и начинает заниматься художественной гимнастикой под ее руководством.

«Надо же, Бог не мне послал такого ребенка!» – чувство зависти к другому тренеру в своей жизни я испытала лишь один раз, когда увидела в спортивном зале на иркутском заводе имени Куйбышева в группе Любы Дорохиной семилетнюю Оксану Костину. Здесь проходили соревнования для детей пяти-восьми лет, сейчас такие старты называются «Юный гимнаст». И Люба привела сюда своих первых учеников.

Она стояла в строю детей, все они были миленькие и хорошенькие, но ее – среди этих тридцати или сорока ребятишек – ее я увидела сразу. Она была такая хрупкая, с умненьким личиком. Как она двигалась, сдавала нормативы, подходила, отходила!.. Она все это делала с природно выворотными ногами и с какой-то удивительной, совершенно не свойственной маленьким детям культурой. Она еще не садилась на шпагат, не делала мостик, но было очевидно – девочка очень и очень способная.

Тогда я ее практически не видела. Мама Галина Даниловна рассказывала, что Оксана – очень болезненная девочка, при рождении она была заражена стафилококком, и врачи не были уверены, что она выживет, делали ей переливания крови. Костина очень часто болела, была слабенькой.

Потом я увидела ее уже у Сарры Анатольевны Горелик. Сарра Анатольевна – очень интеллигентная женщина, человек с большой культурой, культурой балета. Мастер, здорово работающий с детьми, и не только как тренер, но и как воспитатель, педагог, наставник. Она очень много дала Оксане, заложила фундамент ее хореографии.

Помню Оксану года два-три спустя, когда она выступала, имея за хрупкими плечами уже небольшой опыт. Она была еще слабенькая в предметном плане, но очень «балетная», «танцевальная» и поразительно музыкальная. Потом она работала с Натальей Фурсовой – в то время молодой, только закончившей свои выступления гимнасткой (ей было лет 17, может быть, 18).

Зала тогда не было ни у кого. За возможность заниматься на кусочке ковра в 17-й школе я билась беспощадно, каждый день проникая туда с огромным трудом. Вообще спортзалы – это отдельная история, возможно, даже отдельная глава этой книги. Иногда в течение недели мы ходили по трем-четырем залам, где нам выделялось по два-три часа. Занимались без ковра, на голом полу. Бывало, что в 17-й школе работали около туалета – там был длинный коридор, где можно было прыгать и разминаться.

И вот Наталья со своими девочками пришла к нам. Сначала они попросились позаниматься месяц, потом остались насовсем. Так Оксанка попала ко мне.

А у меня была группа старших девочек, таких крепких девчонок – это был и мой первый набор. Дети, которых я не забуду никогда. Хорошая группа, мобильная, гимнастки тренировались с огромной отдачей, фанатично. И я решила Оксану – которая была младше года на три-четыре – подтянуть и взять в эту группу.

Она была все время мокрая – пот лился с нее ручьем. Ей было чрезвычайно тяжело выносить нагрузку, темп тренировки, мои требования. Она отчаянно старалась, но физической подготовки не было совсем, здоровье было слабое. Оксана упиралась, как могла, и очень-очень часто болела. Иной раз приходила с температурой 37,5, потому что пропускать уже было нельзя – неделю и так пролежала в постели.

В один из таких периодов я познакомилась с прекрасным доктором Витольдом Леонардовичем Сивоховым. Наш добрый друг, прекрасный человек, он сыграл огромнейшую роль в жизни Оксаны, невероятно много дал ее здоровью. Он постоянно вытаскивал ее из пучины болезней, благодаря нему мы попали на многие соревнования, которые могли пропустить из-за плохого здоровья. Он вырастил ее вместе со мной, вел с самого детства, и его помощь в спортивной карьере Оксаны неоценима.

В тех своих первых детей я вложила все, что дало мне образование в Омске. На это у меня ушло несколько лет. Но за полгода Оксана усвоила так много, практически догнала их – она впитывала каждое мое слово как губка, проводила через себя каждое мое замечание. И рост ее был просто фантастическим.

2.

• В 1985 году Костина выступает на первенстве ЦС ДСО «Локомотив» и принимает участие во многих других соревнованиях;

• В этом же году она попадает на сбор по подготовке к первенству СССР в Кишиневе.

Всю ночь мы сталкивались с Оксаной в туалете – нас обеих рвало. Меня – от токсикоза, я была на втором или третьем месяце беременности, ее – от качки. Нас разместили почему-то на корабле. Мы добирались до Саратова больше суток – сидели в московском аэропорту из-за нелетной погоды. Это были наши первые соревнования.

Сейчас мы с детьми ездим на соревнования 12-15 раз в год. Даже младшие девочки выезжают не меньше десяти раз в сезон. Тогда же мы могли себе позволить выбраться максимум два раза. Это было очень далеко – все крупные соревнования проходили в пределах Московской области.

Мы встретились в 1983 году, на соревнования впервые выехали в 1985-м. Я была беременна моим вторым сыном Виктором.

Оксана заболела. Она так и не смогла тогда полноценно принять участие в соревновании. На второй или третий день пришла в себя, и я попросила, чтобы Костиной дали выступить хотя бы без предмета, ведь было обидно – мы так далеко летели, так долго добирались сюда. И Оксана сделала упражнение без предмета. Это было бесподобно. Она так хорошо его выполнила, все ее заметили, начали говорить о ней – какой замечательный ребенок, музыкальный. Я была совершенно счастлива, потому что мы показали, к чему стремились целый год.

Благодаря этому выступлению нас отметила старший тренер сборной ЦС «Локомотив», и через некоторое время мы были приглашены на соревнования в Калининград. Где-то в этот же период во Львове – я была уже примерно на пятом месяце – почувствовала первые толчки моего ребенка. Потом был Киев, где я забегала к родственникам мужа в гости, чтобы немного полежать и передохнуть, затем – еще ряд городов. В итоге мы попали на сбор команды общества «Локомотив», которая готовилась к первенству Союза в Кишиневе. 02-02

На нашем первом сборе было много детей, обстановка стояла нервная: каждый тренер хотел, чтобы в команду попала его гимнастка. А я была еще очень неопытна, не понимала, насколько это важно – попасть в команду. Мне нужно было только одно – чтобы ребенок выступил. Для меня то, что Оксаночка будет выступать на таком престижном соревновании, было огромным счастьем.

Все происходящее совершенно противоречило моим понятиям о совести и чести. Я не знала, как поступить, эмоции захлестывали – настолько меня шокировало, что в спорте кипит полная подковерных и закулисных интриг жизнь. Как поступить, кого поддержать? Я совершенно не могла понять, что происходит, и просила: «Вы не могли бы меня пожалеть? Я нахожусь в таком положении, мне нельзя сильно волноваться, не хочу участвовать ни в каких кампаниях, просто хочу работать и получать удовольствие от своей работы!»

Однако меня не пожалели. Было ужасно противно, но меня все-таки заставили пойти и высказаться в пользу одних детей и против других. Противно до сих пор.

Тогда я приняла для себя очень важное решение (это ведь было только начало моей тренерской карьеры): никогда-никогда не вступать ни в какие группировки, всегда иметь свое мнение и ни в коем случае не обижать детей нигде – ни в судействе, ни в зале, ни в обычной жизни. Я поняла, что мы всегда должны быть готовы ответить за свои действия, просто привыкла поступать по совести. А в спорте это делать очень тяжело.

3.

• В 1985 году во время первенства Союза в Кишиневе Буянова заболевает, Костина выступает без ее поддержки. На соревнованиях гремит скандал, связанный с необъективным судейством;

• Вплоть до рождения сына Ольга Владимировна ездит со своей ученицей по СССР и контролирует все старты.

Оксана упорно ухаживала за мною. Она ходила в магазин, покупала варенье, фрукты, масло, делала чай, грела молоко. Потом шла одна в зал, тренировалась сама и готовилась к соревнованиям. Приходила и рассказывала – что сделала, сколько раз. Я давала ей план тренировки, и она снова шла заниматься, напоив меня чаем с вареньем. Из-за всех тревог и истерик этого сложнейшего сбора меня скосила страшная ангина. При температуре под 40 я не могла выпить ни одно лекарство – врач скорой строго предупредила, что это может навредить моему ребенку.

В первый день соревнований мне так и не удалось на нее посмотреть. Она выступила неплохо, но оценки были очень скромные. Однако я была так рада, что она не заболела и может выступать, что оценки меня уже мало беспокоили. На второй день я взяла такси – было очень важно посмотреть соревнования, ведь я впервые приехала на первенство Союза, – и поехала в зал. Когда вошла, коллеги зашипели: «Не подходи ни к кому, ты сейчас заразишь всех детей!» И меня прогнали в сторонку. Выступление Оксаны я опять пропустила.

Вообще это первенство СССР было легендарным по своей скандальности. Тогда я впервые увидела безумие, которое в действительности творится в мире художественной гимнастики. Это был февраль или март 1985 года, тогда разразился страшный скандал, связанный с Альбиной и Ириной Дерюгиными, с необъективным судейством. Будучи еще очень молодым тренером, я узнала, что в сборной Советского Союза все не так-то просто: отношения между тренерами и между гимнастками довольно сложные.

Потом было еще несколько стартов и поездок. Последний наш «беременный» перелет был в Омск. Здесь Оксаночка выступила очень хорошо, она в полной мере показала результаты нашего совместного труда. Когда я летела домой – срок уже был на пределе, – стюардессы не отходили от меня, они все время предлагали мне подышать в маску, очень переживали, что я прямо сейчас начну рожать, и предупреждали, что не умеют принимать роды. Я успокаивала их, говорила, что чувствую себя прекрасно, для их спокойствия дышала через маску.

3 июля родился мой младший сын Виктор.

4.

• В августе 1985 года, через месяц после рождения ребенка, Буянова выходит на работу.

Первая тренировка в бассейне у моего мужа начиналась в 6 утра и заканчивалась к 9. К этому времени я, накормив ребенка, выдвигалась с колясочкой через парк возле дома. Когда я подходила к концу аллеи, Анатолий выходил из троллейбуса и перехватывал у меня сына. Я же бежала в зал, в моем распоряжении было около двух часов. В 12 я неслась кормить Витю. В это время муж готовил обед. Мы обедали, и он уходил на свою тренировку. Я собиралась, брала коляску и снова шла через парк. В районе 4-5 часов дня он заканчивал свою вторую тренировку, забирал коляску, а я снова мчалась в зал. И дорабатывала до семи.

На работу я вышла через месяц после родов. Вошла в зал и поняла – без детей не могу. Домой пришла такая расстроенная, что муж сказал: «Выходи на работу». Благодаря нашему расписанию иногда я успевала проводить по одной или даже две тренировки в день.

Тогда нам очень помогал старший сын Илья. Разница между моими детьми – всего восемь лет, но Илье всегда можно было доверить Витю, он ответственно относился к младшему брату, мог сам запеленать его, накормить, уложить спать – все детство опекал его, окружал заботой и вниманием.

Мы все время подрабатывали. Анатолий Яковлевич – то сторожем, то кочегаром, я до беременности вела аэробику, после – занималась ЛФК с детьми. Одна зарплата полностью уходила на оплату съемной квартиры. Жилье это представляло собой маленькую комнатку, в которой стоял диван и огороженная шторкой детская кроватка, стульев не было, а на кухне лежал ящик из-под бутылок с водой – на нем мы ели.

Но мы не унывали, даже веселились. У нас было огромное количество друзей, в гости постоянно приходили воспитанники, вместе мы устраивали маленькие и большие торжества, встречали Новый год, отмечали дни рождения.

Особенно весело было в лагере. Он располагался недалеко от Иркутска, мы называли его «Александровский централ». Кстати, здесь мы с Анатолием встретили друг друга.

Дети устраивали потрясающие концерты, несмотря на жесткие (можно даже сказать – жестокие) тренировки они постоянно участвовали в играх, которые мы для них придумывали. Принимали, как губки впитывали все, что мы им там давали. А давать мы старались очень много – и как тренеры, и как педагоги, и как просто люди, посвящающие работе себя целиком, без остатка. Мы были молоды, нам самим все это было интересно, мы играли вместе с детьми, росли с ними, учились.

В этот период Оксана очень окрепла – и физически, и морально, и социально. Она закрепилась в коллективе, стала гораздо меньше болеть, взбодрилась, повеселела. Прогресс стал еще ощутимее.

5.

• Осенью 1985 года Ольга Буянова выезжает с Оксаной Костиной в Пензу на всероссийские соревнования, где гимнастка становится победителем;

• В начале 1986 года Костина начинает осваивать программу мастера спорта.

«Не убирайте трап! Я должна выйти! Я не имею права бросать своего ребенка!» – эти слова я так и не выкрикнула, они комом застряли в горле. Вите было два или три месяца, понадобилось поехать на всероссийские соревнования в Пензу. Я была очень нужна Оксане и во время разминки, и во время старта – постоянно. Мы с Анатолием приняли решение: я должна ехать.

Оксана заняла первое место. Признаться, это было неожиданностью даже для меня. Там были три титулованные девочки, которые обладали серьезным авторитетом. В гимнастике и по сей день действует принцип – сначала ты работаешь на авторитет, а потом он работает на тебя. Вот у Оксанки авторитета не было, она лишь заявила о себе.

Я никогда не забуду упражнение, с которым она выступала. Мы взяли «Лунную сонату» Бетховена – в память о наших родителях, вложили в упражнение с мячом всю душу. 8 марта 1985 года умер отец Оксаны, 3 апреля – мой, мне пришлось хоронить его беременной. Отец значил для меня очень много, я любила его всей душой. Судьба его не была радостной, он был одиноким человеком, но очень любил меня, баловал.

И она – Оксане было 13 лет – чутко смогла передать все, что я хотела сказать, очень тонко, музыкально. Я знаю точно, что в зале плакали. Оксана просто поразила всех.

Мы приехали победителями, про Костину начали писать СМИ – именно тогда появились первые заметки об иркутской гимнастке, которая выиграла всероссийские соревнования. Я сказала своим друзьям про Оксану: «Я обязательно воспитаю абсолютную чемпионку мира!» Они посмеялись, пошутили, что вот, мол, Буянова взорвалась. Но я глубоко в себе закрепила эту мысль и никогда не забывала про нее.

Потом мы начали осваивать программу мастера спорта. Начались новые сложности, многочисленные тренировки. Но это все давалось очень легко. У Оксаны была удивительная, уникальная особенность – способность к обучению. Она была очень восприимчива, схватывала все на лету. Даже в школе – куда, как и все гимнастки, она практически не ходила – преподаватели удивлялись, что Оксана материал знает безупречно. К этому моменту она была победительницей многих математических олимпиад. И, конечно, круглой отличницей.

В доме Костиных всегда было много книг. Несмотря на то, что Галина Даниловна родилась в деревне и работала обычной медсестрой, она, будучи женщиной очень образованной, вложила в Оксану массу знаний, приучила ее к чтению. Отец – Александр Николаевич – был инженером-конструктором, интеллигентнейшим человеком, он много гулял с Оксаной, беседовал. Иногда отец забирал ее с тренировки, и они шли домой какой-то своей особенной дорогой. У них было свое место, где они слушали пение птиц на огромном дереве. Судя по всему, общение с отцом Оксане давало очень много, и его смерть не могла не стать для нее глубоким потрясением.

6.

• В 1986 году Буянова знакомится с руководителем «Театра пилигримов» Владимиром Соколовым, начинается их совместная работа.

В маленьком подвальчике в центре Иркутска произошел уникальный эпизод: не упражнение ставилось под музыку, а музыка создавалась под гимнастку. Оксана танцевала, а Володя играл – сочинял музыку на ходу. Там родился этот знаменитый фрагмент ее выступления с мячом – когда Оксана танцевала под звуки саксофона.

Мне всегда хотелось найти что-то свое в гимнастике. Свою спортсменку, свою музыку. Больше всего я любила классику, но на соревнованиях звучало одно и то же – Рахманинов, Шопен, Моцарт. Однажды, проходя по улице Ленина в Иркутске, я увидела надпись «Театр пилигримов». И услышала музыку из подвальчика. Она мне показалась очень интересной, я постояла, послушала и решилась зайти внутрь. Там репетировали музыканты. Они играли рок – это непривычно для меня – но исполняли его очень интересно, завораживающе. И я увидела их маэстро – он был в черном костюме, весьма элегантен. Решилась подойти к нему. Голубые глаза и язвительный тон – вот что больше всего запомнилось мне от нашей первой встречи с Володей Соколовым.

Он согласился поработать с нами – это было полной неожиданностью. Володя казался мне таким строгим, человеком с другой планеты, эрудированным, образованным (так оно, конечно, и есть, но тогда Соколов казался мне человеком, до которого никогда не дорасти, даже рядом не встать).

Наша встреча оказалась огромной удачей для Оксаны. Мы действительно написали прекрасную музыку. Я говорю «написали», потому что я со всем своим незнанием этого вида искусства иной раз требовала поставить в определенном месте музыкальную точку или переписать концовку. Он назвал меня Ольга Диктаторовна. Так оно и было.

Когда я слышала звуки его музыки – передо мной уже вырисовывались Оксанкины движения. Музыка оказалась удивительная, под нее было здорово составлять творческие номера.

Когда мы заканчивали работу над упражнением, я приглашала Анатолия и Витольда, они садились в качестве экспертов, выходила Оксана, делала упражнение. И я смотрела на них: если я видела слезу в их глазах, в глазах мужчин, или они застывали и не говорили ничего, просто смотрели, – я чувствовала их реакцию и знала: да, это шедевр. Вот по ним – людям, которые не знают элементов или особенностей техники, – по ним я угадывала, какое впечатление произведет наш номер на публику и судей. И это всегда работало. Я стремилась сделать такое упражнение, которое было бы понятно любому человеку, пришедшему в зал, и не важно, впервые ли он видит номер художественной гимнастики или посвятил ей всю свою жизнь.

Тренер должен быть творцом, ведь неспроста наш вид спорта называется ХУДОЖЕСТВЕННАЯ гимнастика. Любое упражнение – это произведение искусства, оно знакомит зрителей с прекрасным – с человеческим телом и его возможностями, с магией танца, с музыкой. Ребенок – это глина, из которой мы – скульпторы – лепим свое творение, рисуем упражнение конкретно для каждого ребенка, где каждая точечка, каждый взгляд переплетается с аккордами музыки.

И вот это все – наша с Оксаной музыкальность, великолепный талант Соколова, прекрасная физическая подготовка и педагогика моего мужа, серьезная опора на надежного внимательного доктора – все это воссоединялось и давало неожиданный бешеный результат.

Но к тому времени Оксане исполнилось уже 16. На союзных чемпионатах мы не входили и в тридцатку. А в сборную России дети попадали еще до 13 лет. Если талантливая девочка не попала в сборную до 16 лет, то в художественной гимнастике ей нечего делать. Оксана уже считалась «старухой».

7.

• В 1988 году в Иркутске проходит международный турнир на призы газеты «Советская культура», Костина занимает на нем второе место;

• Летом 1989 года она выступает на чемпионате СССР в Красноярске и завоевывает бронзу;

• Основываясь на этом результате, главный тренер сборной Леонид Аркаев объявляет, что Оксана Костина примет участие в чемпионате мира в Сараево.

Она хотела стать инженером. Оксана была умной девочкой и быстро поняла, что в гимнастике у нее практически нет будущего. Было очевидно, что она с легкостью поступит в институт, что из нее выйдет прекрасный профессионал. Но я не могла и не хотела ее отпустить. Выход нашелся такой: получаем международника – и все, можно заканчивать.

Сегодня я не представляю, чтобы хоть одна моя гимнастка выдерживала такую нагрузку, как тогда Оксана. Мы делали от 24 до 48 очень качественных прогонов в день. Сохранилось четыре или пять ее дневников, куда она очень аккуратно записывала отчеты по всем своим тренировкам и соревнованиям. Поразительно, но в них нет ни одного слова обвинения в адрес судей после неудачных соревнований или в мой адрес – после тяжелых тренировок или конфликтов. Она всегда искала недостатки только в себе.

Сегодня попасть в сборную России – это огромная удача и результат феноменальной работы. Тогда же, когда речь шла о сборной СССР, куда попадали дети со всего Союза, оказаться зачисленным в эту команду было просто немыслимым успехом, невероятной работой, практически чудом. И речь тут шла не только о способностях или трудолюбии, а о политике, связях, влиянии, статусе. И Оксана, побывав на крупных соревнованиях и попав на Кубке СССР лишь в тридцатку, прекрасно понимала, что рассчитывать ей особо не на что.

В 1988 году в Иркутске проходили очень крупные международные соревнования на призы газеты «Советская культура». К нам приехали гимнастки из многих стран мира, в том числе и законодательницы мод болгарки (правда, не в самом сильном составе), которые заняли на Чемпионате Мира 1997 года весь пьедестал почета в многоборье.

Для Иркутска это было очень крупное спортивное событие, для художественной гимнастики – великолепный праздник. За сборную команду выступать поручили двум девочкам, одной из них была Оксана (потому что она иркутянка). Еще была Лариса Медведева, которая считалась будущей звездой художественной гимнастики.

Дворец спорта был переполнен, люди пытались найти лишний билетик и хоть как-то пробраться в зрительный зал.

Между Оксаной и Ларисой развернулась жесточайшая борьба в многоборье, в которой победителем стала более опытная Медведева. Костина же стала второй.

Иркутяне горячо и с любовью болели за нашу Оксану. Турнир был очень хорошо освещен в СМИ и Костина стала популярной спортсменкой, это дало толчок для развития нашего вида спорта в Иркутске – появилось много желающих заняться художественной гимнастикой.

В этом же году состоялось несколько значительных стартов, в том числе Кубок СССР в Таллине, где Оксана стала 25-ой. Также она попала на чемпионат Союза, который проходил в Красноярске. Там ей нужно было занять как минимум пятое место, чтобы, соединив этот результат с дипломом иркутского чемпионата, получить звание мастера спорта международного класса.

И мы договорились, что работаем на этот результат.

В Красноярск поехали спокойно. Я взяла Витю, которому было три или четыре года. Цель и мечта была конкретная и понятная – занять пятое место. Там были участницы и победительницы чемпионатов мира, призеры Олимпиады, члены сборной Союза – в общем, рассчитывать было особо не на что.

Приехала туда и Марина Лобач, победитель Олимпиады в Сеуле. В первый день соревнований она выполнила два упражнения, и судьи поставили не очень высокие оценки, что-то около 9,4. Это показалось спортсменке и ее тренеру Галине Крыленко оскорблением, и в знак протеста они не стали дальше выступать и уехали в Белоруссию.

После первого дня выступлений мы оказались на желанном пятом месте. Я была очень рада. Даже боялась дышать – опасалась, что мы не удержимся на этой позиции и не выполним программу международника.

На следующий день Марина Николаева (воспитанница Ирины Винер, очень гибкая, интересная гимнастка с прекрасными упражнениями, составленными мастерами своего дела), выполняя упражнение с мячом, ушла за площадку. Оксана стала четвертой после третьего вида.

Потом совершила ошибку Лариса Медведева. У нее в то время начался очень сложный период переходного возраста – а это и проблемы с весом, и психологические конфликты с тренером.

Так Оксана стала третьей в многоборье. Это был шок.

Дальше было совещание, посвященное предстоящему чемпионату мира. Главным тренером сборной страны по художественной и спортивной гимнастике тогда был Леонид Яковлевич Аркаев, человек очень жесткий, но и справедливый, и поразительно талантливый тренер. Я не помню с того совещания ничего, кроме фразы Леонида Яковлевича: «Трое отобрались – они и поедут».

8.

• В 1988 году во время тренировки Костина получает травму шейных позвонков;

• В этот же период она становится абсолютной победительницей международного турнира в Харькове.

Она снимала воротник Шанца только перед выходом на площадку и надевала его сразу, как только сходила с ковра. Травму – подвывих шейных позвонков – Оксанка получила во время подготовки к очередным соревнованиям. Пока мы не выступили на трех чемпионатах мира, в Иркутске не было никаких условий для занятий художественной гимнастикой. К тем стартам готовились в зале спортивной гимнастики. И вот на акробатической дорожке во время кувырка Костина просто столкнулась с кем-то из спортсменов.

Тот международный турнир проходил в Харькове, его организовывал Владимир Дмитриевич Найпак. Владимир Дмитриевич на протяжении многих лет был комментатором наших соревнований памяти Оксаны Косиной, он был вице-президентом федерации художественной гимнастики, написал не одну книгу. Найпак был нашим другом, он очень хорошо относился ко всем моим девочкам.

Мы упорно готовились. Даже эта нелепая травма не помешала Костиной занять первое место в многоборье и во всех четырех видах финала. Она получила пять медалей и пять призов. Оксана была очень счастлива, ведь это была ее первая настоящая победа.

В гимнастике есть традиция: первый приз спортсменка дарит тренеру. Оксана по какой-то причине этого не сделала, может, растерялась от радости. На следующий день она принесла мне три приза и сказала: «Простите… Я знаю, что работа гимнастки – это наполовину работа ее тренера, поэтому это Ваше достижение, я хочу подарить Вам свои первые три приза. Я не отдала их сразу, потому что очень хотелось привезти их домой и похвастаться». Я взяла один приз – ладью, расписанную под хохлому, она до сих пор стоит у меня дома на видном месте.

9.

• В 1989 году Костина и Буянова впервые выезжают за границу, Оксана выигрывает соревнования в Лиссабоне.

В фойе гостиницы, в которой мы ночевали, очень вкусно пахло булочками. Я хотела взять хотя бы одну, дать ее ребенку. Но не смогла, прошла мимо и не посмела. А мы не ели уже больше суток – деньги закончились, а про бесплатный завтрак я просто не знала.

Это было после соревнований в Портимао, куда нас отправили перед чемпионатом мира в Сараево. Дело в том, что Оксана попала в команду, ни разу не выступив ни на каких крупных международных соревнованиях. Во-первых, у нее не было опыта выступлений на таких стартах, во-вторых, ее совсем не знали судьи. Поэтому нам нужно было заявить о себе.

И вот Португалия оказалась нашей первой заграничной поездкой. У нас было 15 долларов. Но пять из них нужно было вернуть. Нам обеим очень хотелось купить какие-нибудь сувениры, и мы потратили 10 долларов. В Лиссабон нас привезли днем, а вылетать в Москву нужно было только утром. Завтрак в гостинице уже прошел, а обед и ужин не были включены в нашу путевку. Потратить те пять долларов я не посмела, и поэтому мы ничего не ели. Пообедали мы только в самолете по пути в Москву.

Те соревнования Костина выиграла. Все были очень заинтересованы новой советской гимнасткой.

10.

• В 1989 году на сборах в Абхазии Костина получает травму ноги, но продолжает тренировки, лежа в постели;

• На соревнованиях в Запорожье, где Костина выступает с травмированной ногой, она становится третьей.

Мы поехали на пикник – собирали хворост, хотели запечь картошку в углях – разрядить детей во время тяжелого сбора. Я возилась с ветками для костра, когда в груди стукнуло – что-то случилось. Обернулась и увидела: наши массажист и хореограф несут Оксану. С ноги капает кровь.

Это были сборы на учебно-тренировочной базе СССР «Эшеры» перед отбором на чемпионат мира. После того как Костина вернулась из Красноярска с третьим местом, и стало известно наверняка, что она может попасть на чемпионат мира в Сараево, нас сразу пригласили на подготовительные сборы. Оксана изменилась, она поняла, что у нее все-таки есть шанс построить свое будущее в художественной гимнастике: с каждым днем она все лучше двигалась, все удачнее проходила контрольные тренировки. И вот – эта досадная травма.

Она встала полупальцем – на котором надо крутить повороты – на разбитую бутылку из-под шампанского. На рану наложили несколько швов. Она не могла даже дойти до зала, не то чтобы продолжать тренировки. День пролежала в шоке, на второй мы начали заниматься, лежа в кровати.

Она надевала наушники и выполняла по 15 раз свои упражнения, тренируя все мышцы, выполняя мысленно каждый поворот, каждый бросок. Потом пресс, спина – все, что можно было сделать лежа.

Через два дня мы начали приползать в зал. Я бросала ей предметы, а она ловила их лежа или сидя на коленках. Так прошла неделя.

Оттуда мы поехали в Запорожье, где через две недели должен был быть тот самый очень важный для нас старт. Нога заживала медленно, Оксана хотела отказаться от выступления, она расслабилась, начала хандрить. Но я очень твердо заявила, что выступать будем в любом случае.

Трудно сказать, как у нас это получилось, но на соревнованиях она все-таки заняла третье место: Тимошенко, Скалдина, Костина.

11.

• В сентябре 1989 года на Кубке СССР Костина снова подтверждает свое право на участие в чемпионате мира;

• Однако выясняется, что перед поездкой в Сараево Костиной необходимо пройти через множество контрольных тренировок. В этом ей помогает Леонид Аркаев.

«Оксаночка, я же тебе сказал в Красноярске, что ты будешь выступать на чемпионате мира, почему ты не веришь? Ты достойна! И пусть они тебя тут судят, как хотят, я тебе сказал, что ты там будешь. Успокойся и просто готовься», – Леонид Яковлевич Аркаев пришел на шестую контрольную тренировку и утешал совершенно упавшую духом Костину.

После Запорожья нам предстоял еще один старт – Кубок Советского Союза.

Мы жили в Подмосковье, отношения были разные: я заставляла ее заниматься на пределе, а она в свои 17 лет уже не так этого хотела. У нее началась звездная болезнь: в Иркутске ее встречали с букетами, пресса часто писала о ней, было много поклонников. Начались проблемы с весом, с характером. Сейчас я уже не помню плохого. Но у нас бывали длительные беседы, она плакала, мы выясняли отношения.

К чемпионату мира мы просто вымотались. Судейство было очень строгим к Оксане, она это понимала. Тимошенко была звездой, на нее сильно работал авторитет. Скалдина вывозила за счет своего тренера Альбины Дерюгиной, которая тогда держала под пятою всю сборную команду. Появилась еще одна звезда Кристина Клюкавичуте – очень способная девочка из Литвы, перспективная до невозможности. Она была на два года моложе, но у ее тренера имелся огромный авторитет в команде. А я оказалась никем, молодым тренером, у которого нет ни одной приличной гимнастки, и вообще приехала из Иркутска, где не было никогда высоких достижений.

Оксана всегда выступала без протекции. И без права на ошибку. Как и все мои гимнастки.

На Кубке Союза она выступила без ошибок и заработала, доказала свое право на поездку в Сараево. Это был большой праздник для Иркутска, для всей нашей команды и для всей нашей семьи. Но сказали, что еще предстоит 18 контрольных тренировок, и неизвестно, кто поедет, – Костина или Клюкавичуте.

Оксана была истощена этой соревновательной борьбой. Она просто завалила первые пять или шесть контрольных тренировок. Она понимала, что третье место в команде – это очень ненадежно. И поэтому совершала такие ошибки, которые никогда не допускала на обычных наших тренировках.

Тогда и пришел на помощь Леонид Яковлевич. Он сказал ей много теплых слов, спросил, о чем она мечтает. Костина ответила, что хочет получить значок мастера спорта международного класса. И он ей пообещал, что она его получит, если продолжит работать так, как работает сейчас.

И она взлетела. Все оставшиеся контрольные прошли на «ура». Оксана закрепилась в команде, почувствовала себя уверенно, раскованно.

12.

• В 1989 году на чемпионате мира в Сараево Костина завоевывает золото в командных соревнованиях и серебро – в индивидуальных выступлениях с мячом;

• Ей присуждается звание мастера спорта международного класса.

В полночь меня разбудили и попросили выйти в коридор. Дети стояли строем в пижамах. Произошло ЧП: командный врач, совершавшая вечерний обход детей, унюхала в оксанкиной комнате, где она жила вместе с другими девочками, «запах консервы».

Надо сказать, что мы все покупали консервы, на любые международные соревнования ездили со своей едой, а деньги, которые полагались на питание в поездке, откладывали для семейных дел. Так поступала вся сборная.

И вот девочки открыли и съели кильку в томате. Оксана тогда при росте 160 сантиметров весила 37,5 кг. Она была просто прозрачная. И Тимошенко, и Скалдина – они все были очень худые, но есть им ничего не давали. Не знаю, сколько девочкам досталось рыбы – может, по половинке. Дети купили эту баночку еще в Новогорске и съели ее всей командой.

Но врач сообщила об этом Дерюгиной и старшему тренеру сборной. Разборки продолжались до глубокой ночи. Для Оксаны это был шок, она привыкла к доверительным отношениям. Мне было велено обшарить ее сумку, но для меня это было неприемлемо. Я думала: «Какое безумие: взрослые женщины до предела контролируют взрослых девочек!» Тогда я считала это маразмом, хотя сейчас знаю, что иногда гимнасткам нужно помогать контролировать себя в еде, потому что им бывает очень тяжело. Но в то время это было дикостью для меня.

А утром нам надо было выступать. Оксана одной из первых начала выполнять элемент с лентой – высокий бросок и три кувырка под предметом. Его и сейчас редко рискуют делать гимнастки. Я просила ее убрать один кувырок и не рисковать, хотя бы при выступлении за команду.

И вот Оксана бросила ленту на два кувырка, а сделала три. Лента упала. Но оценка была 9,7 – это значит, что в ее программе была всего одна ошибка.

На втором выходе со скакалкой она получила 9,95. А на мяче справилась с очень рискованным и оригинальным элементом, который до сих пор не делает никто. За это упражнение она получила также 9,95. Выступление за команду получилось блестящее, но Оксана не вышла в финал в многоборье – ошибка с лентой не прошла даром. Тогда от страны на финальные соревнования попадали лишь две спортсменки. А она стала третьей в мире, но не получила шанса выступать дальше. Это было очень обидно. Зато она выступила в отдельных видах. В финале с мячом она получила 9,95 и заняла второе место. Это был прекрасный дебют. Костина получила командное золото и серебро за мяч.

Аркаев встретил Оксану в коридоре сразу после выступления. Он поцеловал ее и вручил значок мастера спорта международного класса. Леонид Яковлевич заранее его взял. Оксана была счастлива. И я была счастлива.

13.

• С 1989 года Ольга Буянова и Оксана Костина начинают жить и тренироваться на базе сборной команды СССР и России в Новогорске.

– Нахалка! Это же надо, какая молодежь! Что Вы себе позволяете?! – Дерюгина была возмущена моей наглостью.

– Я ничего такого себе не позволяю, просто время наше, вот и все. Мы тоже должны тренироваться и готовиться к чемпионату мира. Оксана, пройди, пожалуйста, на площадку.

Это была наша первая тренировка в Новогорске. Здесь для каждой гимнастки в зале выделено время, когда она может заниматься под музыку. Сначала первый и второй номера, потом мы. Оксане полагался час или полтора по вечерам. У каждого тренера был свой магнитофон, мне тоже пришлось приобрести себе такой и таскать его с собою.

И вот я захожу в зал со своим новым магнитофоном. Но Альбина Николаевна не заканчивает со своей ученицей Александрой Тимошенко, у которой что-то не получается. Ей хочется закончить, поставить точку в тренировке, просто так уходить никак нельзя. Я упорно жду, но понимаю, что моей тренировки под музыку осталось всего-то 45 минут, мне уже не хватит даже на два вида. Любой тренер знает, насколько важна тренировка под музыку перед серьезными соревнованиями.

Я подошла к Альбине Николаевне и очень скромно напомнила, что их время давно вышло. На что та, не поворачивая ко мне головы, сообщила, что она закончит тогда, когда закончит, и что мы сможем настаивать на своих личных тренировках тогда, когда выступим на Олимпиаде, а Оксана будет работать так, как работает Александра Тимошенко.

Я перевела дух, досчитала до десяти. Потом подошла к ее магнитофону, выключила его, включила свой и пригласила Оксану на площадку. Костина вышла на полусогнутых дрожащих ногах. Но мы все-таки дожали нашу тренировку, смогли справиться с волнением.

Вечером я подошла к Альбине Николаевне и извинилась. Она была поражена, потому что так не принято – человеческим отношениям здесь просто не было места. Она сказала: «Да что ты, Олечка! Ведь это я была не права! Давай забудем об этом?» Ее отношение ко мне с тех пор стало мягче.

Моя жизнь в Новогорске началась перед Сараево. Это место никогда не было для меня обычной спортивной базой. Это добровольная тюрьма, место, где ты должен быть предельно сконцентрирован на своих целях, чтобы элементарно выжить.

Здесь очень красиво, хорошее питание (кормили по тем временам невероятно – икра, салаты, выпечка, помпушки), спортивный зал прекрасный и светлый, сауна, бассейн, внешне доброжелательные и замечательные люди вокруг. Но даже халаты, которые мы носили, имели печать Новогорска, печать на простыне, на наволочке… Иногда казалось, что печати стоят и на нас самих. Так оно в каком-то смысле и было.

На стене у меня висел календарь, где я зачеркивала даты и считала каждый день до момента, когда покину эту прекрасную базу и попаду домой. Здесь нет места детям, семье, дружбе, школе, увлечениям. Есть только зал, ковер и цель. Я видела, что в этих условиях моя ученица прогрессирует огромными скачками, она, как в инкубаторе, здесь растет в своем мастерстве – только это заставляло меня оставаться в Новогорске.

Помню, впервые пришла в столовую, там еще никого не было. Я взяла какой-то суп и села в углу одного из столов. Мне быстро дали понять, что сижу я не там, где положено, что здесь у каждого есть свое место.

Конечно, мне хотелось войти в коллектив, подружиться с людьми. Но потом я поняла, что здесь продержаться можно только одним способом – жить и молчать, общаться только со своей ученицей. Можно поговорить о жизни, о сыночках, о муже, но никогда не обсуждать воспитанников или тренеров, никогда ни с кем не дружить.

14.

• Во время подготовки к чемпионатам и выступлений на соревнованиях судьи и тренеры удивляются появлению новой гимнастки – никто не знает Костину.

– Что это за девочка? Откуда она? Из какой вы страны?

– Как из какой? Мы из сборной Советского Союза.

– Не может быть! Я ее не знаю, я никогда ее не видела!

– Мы попали сюда в результате отбора…

– Боже мой, она так отличается от всех!

Нешка Робева была поражена. Она подошла ко мне во время подготовки к одному из чемпионатов. Раньше Нешка Робева была моим кумиром, мне всегда казалось, что болгарские гимнастки делают что-то невероятное на ковре, они занимали все места на пьедестале, их танцы были незабываемы.

Когда Оксана вошла в тридцатку на чемпионате России – для меня как для тренера это было огромным достижением. Но я взяла список всех девочек, которые были впереди нас, и начала методично вычеркивать имена. Кого-то – из-за явного отсутствия перспектив, кого-то – из-за состояния здоровья, кого-то – из-за фигуры, кого-то – из-за отношения к спорту и к тренеру… Я всегда находила поводы.

И я высчитала, что через несколько лет у Оксаны появится шанс. Так оно и получилось.

Обычно в сборную Советского Союза попадали люди, которые прошли через настоящую мясорубку молодежной и старшей сборных России, потом молодежной сборной СССР. Оксана пропустила первые три этапа. В 17 лет она попала сразу в главную команду страны. Не знаю, было ли такое вообще в истории художественной гимнастики до нее.

Я уверена, что человек для участия в чемпионате области, страны, мира или в Олимпийских играх должен дорасти – морально, физически, психологически. Для меня не существовало этой системы карьерных лестниц и сборных, я верила, что, когда человек по-настоящему готов, он сделает то, что может, и покажет результат своей работы.

15.

• В 1990 году во время подготовки к соревнованиям Костину кладут в больницу на обследование – Буянова обвиняет врача сборной в нарушении врачебной этики.

«Мне плевать на ваши правила! Да, Вы убрали нас с соревнований, это же очевидно. Это бесчеловечно, несправедливо. Я забираю свою ученицу и уезжаю в Сибирь. Я не боюсь ни Вас, ни Аркаева! Я могу повторить ему те же самые слова, так что можете жаловаться сколько угодно. Мы покидаем сборную, потому что здесь даже врач вредит здоровью детей из-за подковерных интриг», – я была просто в бешенстве. Оксану убрали с дороги. И убрали очень грубо.

Международные соревнования на призы журнала «Советская женщина» – так назывались очень престижные старты, выступать на которых могли только самые титулованные гимнастки. Костина тоже претендовала на эту роль. Но перед отбором у нее начался очередной гайморит. Мы вылечили его еще в Иркутске, но командный врач не поверила, что она здорова. А я просто честно сказала, что да, девочка болела, но сейчас уже все хорошо. Врач начала настаивать на обследовании в Москве, при этом мне не разрешили поехать вместе с Оксаной в больницу. Меня убедили, что свозят ее на обследование и сразу вернут.

Вечером врач вернулась одна. Она сказала, что Оксану обследовали и решили оставить в больнице на неделю или две. Я была в шоке. Помчалась к ней. Нашла главного врача. Он сказал, что Оксане сделали прокол обеих пазух, чтобы проверить, был ли у нее гайморит и прошел ли. И после этой процедуры неделю нельзя тренироваться, нужно лежать. Выяснилось, что пазухи чистые, все в порядке, но, чтобы прокол был сделан не зря, ей ввели какое-то лекарство. Оно вызвало аллергию, и у девочки распухло лицо.

Мне не разрешали даже посмотреть на нее, но я настаивала на том, что заберу Оксану сейчас домой. Сказали, что девочка не хочет меня видеть. Я не верила. Подписала какие-то бумаги, и мне вывели ее. Оксана упала мне на грудь и рыдала, умоляла забрать ее.

По пути в Новогорск я заскочила в авиакассу и купила билеты в Иркутск. Говорила себе: «Пусть у нас не будет больше никаких чемпионатов мира, Олимпиады, места в команде сборной Советского Союза, но мы поедем домой, где нас уважают и любят, где ребенка не будут травить».

Врач устроила скандал. Но я сказала все, как есть, я была взбешена. На следующий день со мною много разговаривали, просили не кипятиться, сдать билеты. Я посоветовалась с мужем, с Оксаной и решила остаться. Но соревнования мы пропустили.

Тогда я поняла – в сборной никогда нельзя говорить правду. Нужно молчать, хитрить, увиливать – только так здесь можно выжить.

16.

• В 1990 году Оксана Костина становится обладательницей нескольких медалей на Играх Доброй Воли в США.

«Ну, хорошо, сейчас мы позовем Вашу гимнастку, которая очень переживает и все время спрашивает, когда же приедет ее тренер – как будто без Вас она не сможет выступать!» – спортивный чиновник никак не мог понять, что в художественной гимнастике отношения между спортсменом и его наставником играют огромную роль. Но когда он увидел, как мы обнимаемся и радуемся друг другу, решил помочь нам вместе тренироваться.

Игры Доброй Воли проходили в Сиэтле, а турнир по художественной гимнастике в Спокане. Костина попала в состав команды, а вот для меня как для ее тренера места не нашлось. Пришлось поехать в качестве туриста, сопровождающего спортсменов.

Оксана улетела с командой, а я была вынуждена выехать только через несколько дней. Там она получила экипировку, тренировалась сама, готовилась. Нас же – «туристов» – расселили по американским семьям.

Я приехала в Спокан с еще одной туристкой и болельщицей Татьяной Лисицкой (основательницей аэробики в СССР), нас поселили в семью симпатичных молодоженов, которые ждали ребенка. Я была стеснена из-за незнания языка и страшно жалела, что не поверила преподавателю в институте, когда он убеждал меня, что надо учить иностранные языки.

Хозяева дома очень старались мне угодить и положили спать на модную тогда кровать с водным матрасом. Так я и не смогла на нем уснуть – легла на коврик у кровати. Хозяева это увидели и переселили меня в комнатушку с диваном.

В первый же день я начала просить отвезти меня в олимпийскую деревню. Туда было практически невозможно попасть, и я еле смогла уговорить руководство команды позволить нам встретиться с Оксаной. Мне сделали пропуск на тренировки, где я увидела, что она совсем не в том направлении двигается: разладились многие вещи, есть небрежности, девочка раскоординировалась. Однако Костина была в прекрасной форме, и это позволило нам за четыре последних тренировки восстановить программу, снова сделать ее интересной.

Оксана заняла второе место в многоборье. Это было очень почетно и здорово.

Помню, как радовались хозяева дома, где я жила. Они пришли ко мне утром с цветами и газетой, где красовался огромный портрет Оксаны. Мы пошли в кафе, и они утроили нам настоящий праздник – семье было очень приятно, что в их доме живет тренер девочки, которая выиграла на таких престижных соревнованиях.

Но вскоре мы переехали в другой город. Здесь мы жили в семье пятидесятилетней пары. Они были очень приветливые, водили нас по своим знакомым, показывали Сиэтл. В один день мы пошли с ними на аэробику – хотелось вместе позаниматься. К фитнес-центру приехали на машинах очень стильные пожилые леди, яркие и веселые. Мы надели форму и вошли в зал. Из полуторачасовой тренировки я выдержала только минут тридцать, вышла из зала передохнуть в надежде, что сейчас начнется более спокойная часть тренировки. Но оказалось, что это была только разминка.

С огромным удивлением я узнала тогда, что люди в Америке после пятидесяти лет только начинают жить. Они встречаются с внуками, путешествуют, заводят себе новых друзей, живут интересной и насыщенной жизнью.

Какой радостной мне показалась жизнь пенсионеров в Штатах! Они так не похожи на наших бабушек, очень ухоженные, любящие себя. Тогда я подумала: это надо запомнить, нельзя себя распускать. Можно бесконечно бегать по больницам – жаловаться, ныть, скулить, причитать о нехватке денег, о неблагодарных детях… А можно осваивать новое, учиться чему-то, наслаждаться жизнью, ведь есть столько вещей, которые еще нужно успеть освоить!

Мы очень старались вести себя прилично, не показывали, что иногда можем выкурить сигарету или выпить вина, старались соответствовать образу правильных спортивных девочек. В один из вечеров наши пенсионеры все время выходили куда-то за ужином. И возвращались все более веселыми. Я поняла, что они выходят куда-то, где есть алкоголь. И тут они набрались смелости и предложили нам: «А не хотели бы вы выпить немного вина?» Как же они обрадовались, когда мы согласились! Они думали, что мы очень правильные, и удивились, обнаружив, что мы простые люди. Они стеснялись нас, а мы – их. В результате мы подружились, да так, что эти люди плакали, когда провожали нас в аэропорту.

В 1991 году во время путча, когда по телевидению они увидели новости из России, то начали слать нам телеграммы, звонить, уверять, что готовы нас принять, дать убежище, приютить нас и наших детей.

Чем однозначно хорош большой спорт, так это возможностью путешествовать и узнавать много нового. Со своими ученицами я побывала в разных странах, во многих местах по несколько раз. Конечно, основное, что видишь в такой поездке, – это гимнастический зал. Но ты все равно общаешься с разными людьми, узнаешь много нового о разных культурах. Кроме того, когда в нашем Иркутске не было ничего, а зарплаты у нас уже были хорошие, особенно интересен был шопинг. Мы хорошо одевались, привозили детям и родственникам красивую одежду и обувь, покупали подарки. Ну а по-настоящему любопытный человек всегда найдет время заглянуть в какой-нибудь местный музей, церковь, кинотеатр или просто пройтись по городским улочкам – так что и в таком «вояже» всегда находится хоть немного времени для настоящего путешествия.

17.

• В 1991 году Оксана Костина становится абсолютной победительницей десятой летней Спартакиады народов СССР.

Такое часто бывает в художественной гимнастике: ты уже авторитетный спортсмен, чемпионка мира, есть и статус, и звания. Кажется, что всего достигла, работать дальше уже не хочется совсем. Наверное, у нее тоже такое было в тот момент. Она думала: «Я не мечтала раньше стать мастером спорта, потом мастером спорта международного класса, заслуженным мастером… Все уже достигнуто. Я устала».

Тогда в гимнастике все важнейшие соревнования проходили летом. В конце июня закончились большие старты мирового масштаба, и на исходе сил приходилось готовиться к такому серьезному соревнованию, как Спартакиада народов СССР.

Сложность в том, что у гимнасток нет никакого промежутка для восстановления между стартами. Они не могут летом ни побегать и поплавать, чтобы улучшить физическую форму и здоровье, ни отдохнуть психологически.

Нам выпало выступать на последней в истории Спартакиаде народов СССР (конечно, о том, что она будет последней никто и не догадывался). К этим соревнованиям готовились в составе команды сборной России. Наши взаимоотношения были неважные: Оксана устала морально, тренироваться не очень хотела, мне приходилось ее заставлять. На хорошее выступление рассчитывать не приходилось.

Вот сбор закончился, и мы приехали на спартакиаду. Было видно – все очень устали и готовились, кто как мог. Но – я этого совершенно не ожидала – наша подготовка оказалась просто блестящей! Это престижнейшее соревнование она выиграла в многоборье. Тогда Оксана поверила, что она уже не третья, а первая и лучшая – начался отсчет ее блестящей спортивной карьеры.

В тот период соревнования шли одно за другим – мы были к ним готовы как физически, так и морально. Мне сложно описать, что чувствует тренер, когда гимнастка готовится к выходу на ковер. Ты находишься в таком же напряжении, как и она, следишь за каждым ее движением, стараешься что-то поправить, настроить ее. И вот остается час, потом тридцать, пятнадцать минут до выхода, напряжение возрастает. Когда волнение зашкаливает, сердце стучит, прокручиваешь в голове все, что знаешь про свою гимнастку, насколько она готова, как она может себя реализовать, в этот момент принимаешь важное решение – подходить ли к ней или наблюдать издалека. Каждый тренер знает, как легко можно передать гимнастке свое волнение. Но также каждый знает, как иногда необходима воспитаннице его поддержка. Если уж решаешь подойти, то нужно делать очень точные замечания, чтобы гимнастка ни в коем случае не почувствовала волнение. Это невероятно важно – чтобы спортсменка видела спокойствие тренера.

Но на самом деле у меня – наверное, и у любого тренера – в этот момент внутри бушует настоящая буря. Волнение страшное. Оно доходит до такой степени, что все внутри холодеет. Единственное, что приводит в чувства, – это мысль, что в случае провала ничего страшного не произойдет: никто не заболеет и не умрет, мир не перестанет существовать. Я всегда заставляла себя смотреть на провалы философски, это помогало удержать нервную систему, закалить ее.

Помню, как Оксана выходила на площадку в Нижнем Новгороде, я всячески старалась ее поддержать, не показать свой страх, не сбить ее настрой. Во время упражнения с мячом предмет ушел за площадку, и ей пришлось бежать за ним. В этот момент я как будто улетела куда-то далеко-далеко. Однажды муж наблюдал за мной во время одного из таких соревнований. Он говорил, что сначала я побледнела, потом покрылась какими-то красными пятнами и пришла в себя только спустя какое-то время.

Потом обычно дня три или даже неделю мучаешься, анализируешь ошибки, пока не найдешь причину провала. Постепенно начинаешь пользоваться этим опытом и делаешь все, чтобы больше ошибка не повторялась.

И вот, когда она уже трижды завалила этот мяч на международных соревнованиях, мы поехали во Францию. К тому времени опасный элемент был слегка исправлен. И она впервые получила десятку. Помню, как судьи подходили ко мне и говорили, что Оксана сделала упражнение блестяще, они не видели ни одной ошибки, каждое движение ее четко подходило под музыку, а композиция была настоящей поэмой.

Жизнь спортивная может очень обидно ударить, но, если будешь упорно работать, то через какое-то время она обязательно тебя вознаградит, надо только уметь терпеть, надеяться и работать, работать, работать.

18.

• В 1991 году в Греции абсолютной чемпионкой мира становится Оксана Скалдина;

• Позже на нескольких отборочных соревнованиях Костина становится первой, выигрывает чемпионат Европы;

• В результате отбора совет федерации художественной гимнастики принимает решение – на Олимпийские игры 1992 года в Барселону едут Александра Тимошенко и Оксана Костина.

Есть такое слово – мафия. И в спортивном мире это очень серьезное слово. Ты можешь быть лучшей из лучших, можешь делать по 40 прогонов в день, но скажи, кто стоит у тебя за спиной? Кто тебе поможет? Тогда мы и поймем – будешь ты первой или нет.

Второй наш чемпионат мира был в Афинах. Не могу сказать ничего про этот город – помню только бесконечные тренировки и бесчисленные прогоны.

Она выступала хорошо – не блестяще, но очень технично, без ошибок. За первый вид получила 9,7. За второй 9,7. За третий и четвертый – опять 9,7. Как наваждение, одна и та же оценка за все. Но после чемпионата ко мне подошла одна из судей и сказала, что оценка 9,7 была заказана. Получить больше Костина не могла, что бы она ни сделала. Ее место было определено еще до выступления.

Именно тогда заблистала Оксана Скалдина. Она по праву стала абсолютной чемпионкой мира. Скалдина тогда находилась на пике своей формы.

До Олимпиады оставался один год. Мы уже приняли решение готовиться к поездке в Барселону. Но третье место прочно прилипло к нам, «третий – лишний» – так я всегда говорила. Это опасное место, стоя на котором, ты должен постоянно доказывать свое мастерство, в котором беспрерывно сомневаются все вокруг. Что можно было сделать в этой ситуации? Только фанатично тренироваться. В гимнастике есть только один способ защититься – быть на пять голов выше своих соперников.

Потому что художественная гимнастика – абсолютно субъективный вид спорта. Музыка кому-то нравится, кому-то – нет. Техника всегда спорна: кто-то увидел положение шпагата в прыжке, а кто-то – нет, кто-то поверил, что движение рискованное, а кто-то – нет. Поэтому выход один – сделать все так, чтобы никто и не думал сомневаться.

Готовили олимпийскую программу. Тогда мы с Соколовым решили взять этот легендарный блюз для мяча, «Болеро» Равеля – для обруча. И вступили в борьбу.

Первые отборочные были за год до Олимпиады. Этот чемпионат СССР проходил в Нижнем Новгороде. В нашей программе был элемент, когда Костина ловила мяч без зрительного контроля, стоя на носке в шпагате (заднее равновесие), – это была ее визитная карточка, никто никогда не делал его ни до нее, ни после. Мы спорили: убрать ли его или оставить, рисковать не хотелось (тем более, на трех последних соревнованиях мяч на нем она теряла). Мяч все-таки улетел за площадку. Мы стали четвертыми.

Элемент заменили. Второй этап отбора проходил в Штутгарте – чемпионат Европы. Я заболела и попала в немецкий госпиталь. В первый день соревнований мне сделали операцию на кисти – воспалились сосуды. Тогда мы выступали уже за сборную России, команды Советского Союза больше не было. Наша команда заняла первое место, и это был триумф, вклад в который мы сделали огромный.

На второй день мне делали повторную операцию. Оксана получила четыре десятки и стала четырехкратной чемпионкой Европы. На ковер она выходила 12 раз, за 10 из них получила наивысшие оценки.

Потом был Кубок СНГ, где она выиграла и у Тимошенко, и у Скалдиной с огромным отрывом. Она была на пике формы, подошла к Олимпиаде с блестящими результатами.

Дальше был тренерский совет, где выбрали две кандидатуры для участия в Олимпиаде. Это Александра Тимошенко и Оксана Костина. Решение утвердил главный тренер.

Это был самый счастливый день в нашей жизни. Успех для меня был феноменальный: за шесть лет в условиях бешеной конкуренции Оксана смогла так близко подойти к вершине спортивной карьеры! Мы попали на Олимпийские игры 1992 года в Барселоне.

19.

• Летом 1992 года команда сборной СССР распадается, формируется сборная стран СНГ. Совет министров СНГ принимает решение об изменении состава команды на Олимпийских играх, Костиной предлагают покинуть Новогорск.

Витольд и Оксана идут по залитой солнцем дороге, лица у них радостные, светлые, счастливые. Я стою на крыльце серее серого и не знаю, как объявить Оксане, что ее отстранили от Олимпиады. Вижу двух целеустремленных счастливых людей, готовых к огромной работе, которые еще не знают, что больше у них нет никаких прав в сборной команде.

Оксана поехала на два-три дня в Иркутск с Витольдом Леонардовичем. Ей было это необходимо – поцеловать родных, подышать городом, зарядиться энергией перед подготовкой к Олимпийским играм. А мы с сыном Витей, который все это время был рядом со мной, остались в Новогорске. Гуляли вдвоем, общались.

За те пару дней стало ясно, что сборной Советского Союза больше нет, и все наши спортсмены отныне будут выступать за сборную команду СНГ под олимпийским флагом. Все изменилось – уже не было известно наверняка, кто поедет на Олимпийские игры, потому что все кандидатуры должны были утвердить министры спорта бывших союзных республик.

В итоге совет министров утвердил кандидатуры двух украинских гимнасток Александры Тимошенко и Оксаны Скалдиной. Решение было мотивировано тем, что Оксана Скалдина за год до Олимпиады стала абсолютной чемпионкой мира в Греции. То, что после этого она потеряла форму и проигрывала Костиной, в расчет не брали. Альбина и Ирина Дерюгины смогли убедить этих людей (я не знаю как), что Скалдина сильнее и имеет больше прав на место в команде.

Через три дня нам объявили, что мы должны покинуть Новогорск. Мы больше не являлись претендентами на участие в Олимпийских играх и не имели права там тренироваться и жить.

Когда я сказала об этом Оксане, она побледнела, лицо у нее изменилось. Она недоумевала. Казалось, что с нами произошло что-то такое, что никак не могло произойти, ошибка, нелепая случайность. Мы говорили и говорили, не могли поверить. Горе переживали все вместе. В тот день рухнули все наши надежды.

20.

• Буянова пишет открытое письмо президенту Борису Ельцину и публикует его в СМИ, Костина продолжает готовиться к Олимпиаде;

• Помощник президента по спортивным вопросам Шамиль Тарпищев организовывает повторный совет министров СНГ, где в поддержку Костиной выступает губернатор Иркутской области Юрий Ножиков.

Оксана и маленький еще Витя спали. В двухместном номере на одной кровати разместилась Оксана, на второй – я с сыном, Витольд Леонардович спал на коврике. До четырех утра мы обсуждали, как быть – сдаваться или сопротивляться, если сопротивляться, то как? Взвешивали все «за» и «против». В четыре утра Витя открыл глаза, сел в кровати и сказал: «Ну и дураки же вы все!» И снова заснул. Мы не поняли, в чем мы дураки, но все-таки решили бороться.

Сочинили открытое письмо Борису Ельцину от имени Оксаны и моего. Описали все наши горести и решили отнести в редакцию газеты «Комсомольская правда». В шесть утра я разбудила Оксану. Чтобы пройти на остановку, нужно обойти высокий забор с острыми кольями на концах. Путь занимал минут пять-десять. Мы вышли из дома и увидели идущий автобус.

Я много лет после этого жила в Новогорске. И так и не смогла понять – как же мы перепрыгнули тогда этот огромный забор? Мы все-таки догнали автобус, сели в него. В какой-то момент Оксана ахнула: «Вы седая!» Мне было всего 33 года.

Принесли письмо в редакцию «Комсомольской правды». Оно было опубликовано. Так вся страна узнала о нашей проблеме. Все гудели и шумели, скандал был огромный. К нам приехали представители СМИ, телевизионщики, мы постоянно пересказывали все – и о том, как прошли отборы, и о решении тренера сборной и совета федерации. К нам приезжали также представители иностранных СМИ.

Я направилась к помощнику президента по спортивным вопросам Шамилю Тарпищеву. Рассказала ему все. Он выслушал и включился в нашу борьбу. Его поддержка позволила нам остаться в Новогорске и продолжить тренировки. Но в зале для нас было выделено время только с десяти вечера до пяти утра. В другое время там занимались украинские гимнастки.

Днем мы бегали по лесу. Вечером проводили контрольные тренировки сами. Оксана была на высоте. Мы тренировались отчаянно. В поле, в лесу, в зале по ночам. Мы верили в справедливость. За нас болели миллионы людей. И с нами был Шамиль Тарпищев.

В результате ему удалось возобновить это совещание руководителей министерств стран СНГ. Мы пришли туда с Оксаной. Вдвоем. И губернатор Иркутской области Юрий Абрамович Ножиков, с которым мы познакомились и даже подружились после одного из чемпионатов мира. Он тогда поразил меня своей открытостью, простотой и доброжелательностью. Юрий Абрамович во время этого совещания был в Москве, бросил все свои дела и приехал.

Помню, как вышла на трибуну, рассказывала про соревнования, про отборы, про то, как Оксана заслужила это право. Потом выступил Юрий Абрамович. Он произнес пламенную речь о Сибири, о том, что Оксана – представитель огромного развивающегося региона, и о том, как важно, чтобы в мировом сообществе узнали о перспективах современной России.

Он сказал: «Решайте, как хотите. Но правда на нашей стороне». И мы втроем вышли. Потом выступала Дерюгина. Решение было принято в ее пользу. На Олимпиаду полетел тот состав, который утвердил первый совет министров СНГ.

21.

• В сентябре 1992 года Костина и Буянова отправляются в Барселону вместе со спортсменами сборной стран СНГ.

Перед самой Олимпиадой Скалдина, которая была вынуждена готовиться к соревнованиям в атмосфере скандала, попыталась сбежать домой. Ее поймали на перроне. Гимнастка чувствовала себя очень плохо – вся эта истерия и на нее, конечно, повлияла крайне негативно. Мне было искренне жаль эту талантливую девочку.

Но к тому времени уже была выдана экипировка, организованы чартерные рейсы. Шамиль Тарпищев договорился о местах в самолете для нас с Оксаной. Он не переставал бороться. Каким-то образом он организовал совет СНГ в Барселоне, собрал на еще одно совещание всех министров, чтобы те еще раз определили судьбу Оксаны Костиной и Оксаны Скалдиной.

Обстановка накалилась до предела. Когда мы приехали в аэропорт, все участники Олимпиады были в самолете, а для нас, конечно, места не нашлось. Несмотря на то, что Шамиль Тарпищев обеспечил нам место, по каким-то обстоятельствам в списках наших имен не оказалось. Потом Костину все-таки пригласили в самолет после длительных переговоров.

– Я не могу без Вас, что я там буду вообще делать?

– Оксана, если есть место в самолете, ты пока поезжай, ты же знаешь, что я до тебя любыми путями доберусь. Верь мне, пожалуйста.

Не знаю, как я ее уговорила сесть в самолет, но она все-таки пошла. Там у нее случилась истерика. Мне рассказывали, что она кричала, что не может лететь на Олимпийские игры без своего тренера, требовала, чтобы ее выпустили, чтобы не откатывали трап.

Тренер команды по гребле (как жаль, что я не могу вспомнить имени этого прекрасного человека) встал и сказал: «Я выхожу из самолета, чтобы уступить место твоему тренеру. Сиди, пожалуйста». Он вышел вместе со своей женой. Подошел ко мне в зале ожидания и сказал: «Ольга Владимировна, если Вы воспитали такого ребенка, с такой силой духа, пожалуйста, летите в Барселону».

Надежда умирает последней – я твердила эту фразу весь перелет до Барселоны. Она стала для меня девизом и в дальнейшей спортивной жизни. Я и не подозревала, как часто впредь мне ее придется повторять.

22.

• За два дня до начала соревнований в Барселоне собирается третий совет министров, на котором выступают сторонники Оксаны Костиной и Оксаны Скалдиной.

Я поселилась в женском монастыре. Жила в маленькой келье, просыпалась с хором, посещала молитву, ела кашу. Потом шла в Олимпийскую деревню. До старта оставалось дней пять. Тренироваться было негде. Скалдина, которая уже была доведена до отчаяния, сказала Оксане очень обидные слова, о которых потом сильно пожалела.

Без зала и без жилья мы оказались из-за отсутствия аккредитации – документа, который позволяет спортсмену перемещаться по Олимпийской деревне, посещать спортивные залы и столовую, получить место в гостинице. Но наша история уже была известна на весь мир. Здесь все нам сочувствовали, и через некоторое время выдали частичную аккредитацию. Оксана могла питаться со всеми спортсменами и посещать деревню, но у нее не было жилья. Тогда Леонид Яковлевич Аркаев приютил ее со своими воспитанницами, спортивными гимнастками. А моя аккредитация была только на посещение Олимпийской деревни.

В то время на базе была Ирина Александровна Винер, которая тогда тренировала сборную команду Англии. Она сразу пригласила нас в свой зал, выделила время, позволила тренироваться со своими гимнастками.

Мы подружились. Между тренировками бывали на пляже с Ириной Александровной и ее мужем Алишером Бурхановичем Усмановым, который приехал навестить жену. Беседовали о жизни, о спорте, о гимнастках. Они очень поддерживали нас. Я была безмерно благодарна им за эту дружбу и поддержку.

Очередное совещание министров было собрано за день до начала соревнований. Ничего нет хуже состояния неизвестности – мы просто ждали хоть какого-то решения. Оксана уже не была уверена, хватит ли ей сил выступить на Олимпиаде в случае положительного решения министров. На совещание пришли тринадцать чиновников из этих стран, корреспонденты, представители спортивной элиты, Шамиль Анвярович и Ирина Александровна, Наталья Кузьмина – главный тренер сборной Союза, а также все, кто поддерживал Украину.

Это было огромное испытание. Мне нужно было выступить перед всей этой публикой и доказать свою правоту. Решила, что буду приводить факты, от которых нельзя отвернуться. Чувство собственной правоты позволило сказать мне все спокойно и ровно. Я привела протоколы чемпионата Европы, где из 12 выходов Оксана получила одиннадцать десяток. Привела результаты Кубка СССР, где она победила и в многоборье, и в финалах.

Я сказала, что был совет федерации, на котором присутствовали знаменитые лучшие тренеры сборной Союза, заслуженные тренеры СССР и России, они голосовали и вынесли компетентное решение об участии Костиной в Олимпиаде. А потом собрались министры спорта, которые занимаются руководством и не понимают специфики художественной гимнастики, и решили судьбу Оксаны, не будучи компетентными специалистами. Я попросила посмотреть на результаты отборочных соревнований и хорошо подумать перед голосованием, которое состоится через несколько минут.

Альбине Николаевне тоже дали слово. Она поклонилась всем министрам и сказала: «Спасибо, что выбрали Оксану Скалдину! Она действительно достойна, за год до Олимпиады она стала абсолютной чемпионкой мира». Она привела все ее заслуги, которых действительно было немало. «Этот молодой тренер, который выступал перед вами, оскорбила министров, заявив об их некомпетентности, считаю это поведение неприличным», – суть ее речи сводилась к тому, что я дискредитировала министров, а она благодарна им за поддержку.

Потом высказался Шамиль Тарпищев. Он задал только один вопрос Дерюгиной – какие отношения у нее с Натальей Кузьминой. На что та ответила, что отношения прекрасные, они работают вместе уже много лет и даже дружат. Это было правдой. Наталья Ивановна очень хорошо относилась и к Саше Тимошенко, и к Оксане Скалдиной.

Он спросил: «А какое было решение Кузьминой по поводу выступления на Олимпиаде?» Дерюгина подтвердила: «Решение было в пользу Костиной».

– Значит, решение было объективным, – заключил Тарпищев.

Затем, несмотря на то, что она не имела на это никакого права, высказалась Ирина Винер. Она сказала несколько слов в поддержку Оксаны. В этот жуткий момент она не побоялась встать на нашу сторону и оказать нам поддержку.

Мы вышли. Стены были стеклянными, и мы видели, как министры бурно обсуждали всю сложившуюся ситуацию, как они спорили. А мы стояли двумя кучками. Альбина и Ирина Дерюгины, Скалдина, все, кто ее поддерживал. И мы: я, Оксана, Ирина Винер. Мы следили за лицами. Я видела грустные глаза Тарпищева и его отрицательный жест головой и поняла: мы проиграли.

Он вышел, развел руками и сказал: «Голосование состоялось: семь-шесть, один голос не в нашу пользу». Тогда компания Альбины Николаевны прошла мимо меня. Они были очень горды, и им, наверное, было, чем гордиться.

Оксана вздохнула с облегчением: «Мне уже все равно, я рада, что это закончилось».

23.

• Буянову и Костину принимает президент Международного олимпийского комитета Хуан Антонио Самаранч;

• Александра Тимошенко становится первой, Оксана Скалдина завоевывает бронзу на Олимпиаде 1992 года.

«У Вас еще будут Олимпиады с другими ученицами, а у меня она последняя. Поэтому разрешите мне остаться», – Оксана не захотела вместе со мною покинуть Барселону в тот же день. Я разрешила ей еще побыть в Олимпийской деревне, сходить на закрытие. А сама предпочла на ближайшем же рейсе вылететь в Москву.

На следующее утро пришел представитель Госкомспорта и сообщил, что нас хотел бы принять президент Международного олимпийского комитета Антонио Самаранч. Это было очень почетно для нас, и мы, конечно, согласились. Он все время шутил, обнимал Оксану, утешал ее. Он предоставил нам бесплатные билеты на все соревнования Олимпиады. Я извинилась, сказала, что очень хочу поехать домой. Но мы договорились, что весной прилетим к нему в гости.

Александра Тимошенко стала первой. Но у нее была большая потеря в упражнении с мячом. Конечно, на чемпионате мира это не прошло бы даром. Скалдина выступала тоже не очень хорошо. Это позволило испанской гимнастке Каролине Паскуаль занять вторую позицию и взять серебро.

До этого советские гимнастки не уступали никому. В мире художественной гимнастики это был нонсенс. Испанцы ликовали. Овациям не было предела во время выхода Паскуаль на награждение.

24.

• Осенью 1992 года Костина начинает подготовку к чемпионату мира в Бельгии.

Она решила закончить карьеру. Это было очень естественно после такой спортивной неудачи. Я не знала, как поступить – отпустить ее или удержать. Решила оставить последнее слово за ней. Но вот позвонили из Москвы, и все снова закрутилось.

После Барселоны мы приехали домой зализывать раны. Оксана рассказала, что познакомилась с молодым человеком, пятиборцем Эдуардом Зеновкой. Он тоже на Олимпиаде выступил не совсем удачно – потерял шлем во время скачек верхом, из-за этого команда не заняла первое место. Ей было 20 лет, она была влюблена. Я приняла это спокойно.

Мы уже были Россией. Вдруг старший тренер сборной Эльвира Петровна Аверкович позвонила и сказала, что нам нужно готовиться к чемпионату мира в Бельгии. Я объяснила, что Оксана не в лучшей форме, что мы не тренировались, ее моральное состояние не подходит для соревнований, что она хочет закончить карьеру. Я добавила, что мы готовы уступить право выступать в команде на чемпионате мира другой более молодой и перспективной гимнастке.

Через некоторое время выяснилось, что заявка на чемпионат мира уже подана на имя Оксаны, и только она от нашей сборной может принять в нем участие. Оксана согласилась попробовать, но войти в ту блестящую форму, в которой была до Олимпиады, она уже не могла. А выступать плохо не хотела.

Разговаривали с ней Леонид Яковенко, тогда он был председателем местного спорткомитета, Анатолий Яковлевич и Витольд Леонардович – все убеждали ее, что уйти из спорта нужно красиво. Тогда и я в это поверила. И тоже начала ее уговаривать. Она соглашалась со мной, но физические нагрузки воспринимала очень плохо.

В итоге мы поругались, я заключила: «Если ты сейчас не победишь себя, свои страхи, свою лень, то мы расстанемся. И ты об этом пожалеешь. Хороших отношений у нас уже не будет».

Потом мне позвонил Витольд Леонардович и сказал, что у Оксаны истерика, что он выезжает к ней. Она плакала и говорила, что не хочет со мной расставаться, но и выступать больше не может. Она просто не знала, как дальше быть.

И вот мы все встретились. Любящие нас и измотанные Витольд Леонардович и Анатолий Яковлевич, я, злая на Оксану за то, что она не хочет преодолеть свои слабости, Оксана, сердитая на меня за то, что не даю ей спокойно жить, Леонид Михайлович Яковенко. Он спросил: «Вы будете работать вместе, девочки?»

Тогда я переступила через себя:

– Я буду! Я готова работать, терпеть, заниматься, я очень хочу подготовить тебя к чемпионату мира и работать с тобой так, как мы умеем.

Она повернулась, обрадовалась:

– Я тоже буду, я буду стараться, обещаю.

И мы пошли в зал и стали самозабвенно готовиться. Она так старалась! Но набрала вес, и во время прыжков ахиллово сухожилие не выдержало, Оксана получила травму. Растяжение ахилла очень сильно осложнило нашу подготовку.

25.

• В октябре 1992 года Оксана Костина принимает участие в чемпионате мира по художественной гимнастике в Бельгии. Она завоевывает пять золотых медалей.

В Иркутске было пять утра, но мне очень нужно было услышать голос мужа.

– Толя, ты представляешь, представляешь…

– Что опять случилось?! Что произошло?!

– Ничего не случилось! Я родила!

– Кого родила? Что значит родила?

– Я родила абсолютную чемпионку мира!

Тишина.

– Толя, Толя, почему ты молчишь? Я же тебе хотела сказать, что мы абсолютные чемпионки мира! Почему ты не отвечаешь? Не молчи!

– Я плачу. Другие девять месяцев вынашивают, а тебе девять лет понадобилось.

Руководство сборной России сделало все, чтобы мы могли спокойно готовиться к чемпионату. Разрешили нам приехать в Новогорск со своим врачом Витольдом Леонардовичем, назначили его врачом сборной России, отправили с нами в Бельгию в качестве личного доктора Оксаны.

Это был уже другой коллектив. Здесь все поддерживали нас. Эдуард Зеновка часто приходил в гости, по вечерам она отпрашивалась и гуляла с ним. Но в 10 часов она должна была быть на месте – я всегда сильно волновалась за нее. Мне было спокойно только тогда, когда она была на базе. Иногда он приходил на тренировки, тогда она особенно старалась.

В Бельгии на опробовании Оксана отказалась выходить на ковер. Она сказала, что не уверена в себе. Скакалку и обруч в первый день она сделала очень хорошо, получила прекрасные оценки. На второй день в упражнении с булавами допустила ошибку – небольшую потерю, которая не позволяла думать о первом месте. Мяч же прошел прекрасно.

Мы сидели на трибуне и смотрели на соперниц – великолепных гимнасток Марину Петрову и Ларису Лукьяненко. Это большие труженицы, настоящие умницы. Они обе получили шанс стать абсолютными чемпионками мира благодаря ошибке Оксанки. Но не справились с волнением, у обеих были потери в булавах.

Когда Костина выступала в Бельгии, зал ревел. Люди очень ее поддерживали, они размахивали руками, болели за нее все. И когда объявили, что Оксана выиграла, зал ликовал, я никогда не видела такого: все кричали, плакали, смеялись.

Она стояла на пьедестале, рядом стоял огромный кубок, много цветов. Эта фотография – она очень дорога мне. На лице ее было такое счастье! «Господи, как прекрасно, что мы все преодолели и приехали сюда. И мы доказали, что она самая сильная в мире!» – я думала о том, что справедливость все-таки существует, что полосы сменяют друг друга, что жизнь удивительна и прекрасна.

26.

• Во время выступления на чемпионате мира в Бельгии Костина отказывается выходить на ковер из-за травмы ноги, однако в итоге выигрывает пять золотых медалей.

Мы нашли ее спящей на лавочке в одной из раздевалок.

– Оксана, что ты делаешь?! Тебе же выходить на площадку!

– А я не буду.

– Как «не буду»?!

– А что, Вам мало трех золотых медалей? Я свои задачи выполнила. Пусть другие выигрывают.

– Если ты не выйдешь, если ты смалодушничаешь, то я не поздороваюсь с тобой на улице Иркутска.

На второй день в финальных соревнованиях она выиграла еще два золота – в скакалке и с мячом. Потом был перерыв, и вторая часть должна была начаться с нашего выступления с булавами. Но Оксана пропала. Вместе с Витольдом Леонардовичем мы обшарили все раздевалки и туалеты. Она спала, накрывшись курткой, на скамейке.

Я пошла к Аверкович и сказала, что у Оксаны болит нога, что она устала и не хочет выступать. Эльвира Петровна спросила у Витольда, может ли Оксана выйти на ковер. Он посмотрел на нас с нею и сказал: «Прости, Оксана, я тебя очень люблю и уважаю, но сейчас я на стороне Буяновой. Ты можешь выйти и доделать эти два вида. В последнее время я уже не ставлю тебе обезболивающих, ты справляешься без них». Она посмотрела на него, как на предателя.

Эльвира Петровна сказала: «Если ты не обратилась к международному доктору за час до старта, то можешь потерять три золотых медали, что ты уже завоевала, потому что тебя дисквалифицируют». Это было неправдой, хорошей хитростью, которая, однако, подействовала мгновенно.

Она подскочила, размялась за 10 минут и блестяще выполнила упражнения и с булавами, и с обручем. Когда выходила с площадки, все неслись к ней – корреспонденты, поклонники. Но она вынырнула из толпы, подошла ко мне и сказала: «Вы можете меня простить? Как же я Вам измотала душу! Простите меня! Я Вас так измучила!» Я ответила: «Оксана, это же мы все вместе придумали и пережили». Мы обнимались и были очень счастливы.

Потом нас встречали в Москве и в Иркутске. Весь наш город радовался, нас встречали, как героев. Вот оно и сбылось – мы воспитали абсолютную чемпионку мира! Все возможно, надо только верить в себя и в свою гимнастку.

27.

• В возрасте 19 лет Оксана Костина получает двухкомнатную квартиру в Иркутске – за заслуги перед советским и российским спортом.

«Если человек что-то недодумал, поленился сделать над собою усилие, то он должен расплачиваться за это. Раз мы все не подумали об автобусе, не потрудились запомнить его номер, то надо теперь идти и не грустить, потому что это расплата за нашу глупость», – Оксана была весела несмотря на то, что мы прошли уже километров десять и не имели представления, где же наш дом.

Когда Оксане было 17 лет, я решила отхлопотать ей квартиру. Спорт, тем более, большой спорт – это лишь эпизод в жизни, слава и популярность временны, поэтому о будущем надо начинать заботиться как можно раньше. Я все время ходила к Яковенко и твердила, что Оксане нужно иметь будущее. Он удивлялся, говорил: «Где же ты видела, чтобы девочка в 17 лет получила жилье?!»

Когда состоялся чемпионат мира в Греции, я снова пришла. Ей было уже 19. Была у губернатора Бориса Говорина, убеждала, что девочка, хоть ей всего 19 лет, уже заслужила квартиру, сделала для страны очень много. Оксане все-таки дали двухкомнатную квартиру. Она пригласила нас на новоселье.

Оксана сама накрыла стол. На нем было много заграничных напитков – она везла их со всего мира, с разных соревнований. Я всегда поражалась, когда же Оксана научилась готовить и быть хозяйкой, она же все детство провела в зале!

Готовить при мне она начала в Швеции, где мы были на восстановительном сборе с нею и другими моими девочками. Еще там был мой старший сын Илья. Вместе с Оксаной он ходил в лес и приносил кучу грибов, которые в огромном количестве росли рядом с нашим домом. Оксана жарила эти грибы с картошкой и кормила всю нашу компанию.

Но она могла не только готовить. Оксана была вообще рукастая – сама могла положить плитку в ванной, собрать шкаф. С того момента как у нее появилась квартира, она везла из разных стран инструменты и предметы интерьера.

В один из дней мы втроем – я, Оксана и Илья – поехали в центр за покупками с нашей дачи в шведском лесу. Ходили по магазинам, гуляли. Купили шторки для новой иркутской квартиры Оксанки, набор инструментов для ремонта, подушки, одеяла, пледы.

По пути домой Илья заметил, что едем мы не в сторону дома. Остановили автобус, вышли. Обнаружили, что не знаем, куда идти, но решили двигаться в сторону шоссе. Шли по трассе, было жарко, в руках много вещей. Я не имела понятия, сколько нам идти еще, но Оксана и Илья все время собирали грибы, улыбались. Оказалось, что Илья смог вспомнить дорогу и вывел нас к дому. На одном из привалов, заметив мою растерянность, Оксана высказала свои мысли о наказании за глупость. Много раз в жизни я потом вспоминала эти слова.

Пришли мы среди ночи. Дети нас потеряли, плакали. Мы обнимались и радовались так, будто не виделись десять лет.

28.

• Оксане Костиной принадлежит негласный рекорд – 48 прогонов за тренировку.

– Вы меня извините за вчерашнее мое поведение, я никогда не думала, что доведу Вас до такого состояния, мне ужасно стыдно!

– Это ты меня извини, я себя распустила. Ты же мне говорила, что уйдешь от меня, если так будет…

– Да, если бы это было просто так. Но сейчас это моя вина, я Вас довела. Поэтому я здесь. И готова работать.

Однажды в Швеции Оксана села в лодочку с моторчиком, посадила туда Илью. И начала гонять по заливу. На нее напал такой задор! А я стояла на берегу и кричала: «Вот только вы вернетесь, я вас убью!» Я переживала страшно, изводилась и ругалась. Но, когда они вернулись, у них были такие счастливые лица! Оксана вообще любила риск. В ее программах были очень опасные элементы, которые никто не мог выполнить. Она отрабатывала их с завидным упрямством.

С другой стороны, бывали моменты, когда Костина была очень депрессивной. Ее убивала монотонная предсказуемость жизни.

Утром хореография. Одни и те же движения. Потом завтрак – в столовой одни и те же блюда, одни и те же лица, да и есть-то много нельзя, потому что нужно контролировать вес. Потом тренировка – бесконечные прогоны, 24, может, 36. Потом обед. Сон, отдых. Вторая тренировка. Снова прогоны. Вечером ужин, но в семь утра будет взвешивание, так что есть ты можешь только то, что позволит тебе пройти эту процедуру без проблем.

Я не жалею гимнасток. Но, когда ты живешь так день за днем, год за годом, рано или поздно наступает депрессия. В Новогорске есть одна маленькая раздевалка за залом. Сколько в этой комнатке пролито слез, знают только настоящие гимнастки. Бывало, Оксана входила в эту комнату, садилась спиной к входу, и ее поза очень красноречиво говорила мне о том, что сегодня она не готова делать ничего. Мне нужно было одержать победу, найти методы, придумать слова, которые заставили бы ее выполнить необходимую нагрузку. Мне хотелось, да и сейчас хочется, чтобы гимнастка смогла преодолеть себя. Любая спортсменка обычно проделывает огромную физическую работу, но это не самое сложное. Самое сложное — преодолеть себя. В этот момент гимнастка может сказать что угодно, наговорить тренеру гадостей, решить бросить спорт вообще.

Я говорила: «Оксана, ведь я тоже с тобой эти девять лет прожила, я с тобой 24 часа в сутки, у меня есть семья, муж, который меня любит, дети, которые растут без меня, я иду на очень большие жертвы ради наших результатов, и мне очень обидно, что жертвы могут оказаться напрасными».

Бывали моменты, когда я не могла вывести ее из этого состояния. Я видела, как некоторые тренеры не справляются с этим, иногда даже прикладывают руку. Никогда не могла себе позволить ударить воспитанницу. Шлепнуть по ноге или руке, чтобы лучше тянула, – это одно, но иногда тренер может дать пощечину – и такое в гимнастике бывает. Это, конечно, мне казалось недопустимым.

Тут есть грань: можно унизить, а можно взбодрить. Мы видели такие сцены в Новогорске. И обсуждали их, конечно. Она сказала: «Если Вы когда-нибудь меня ударите, я сразу от Вас уйду».

Однажды в Иркутске это случилось – я была взбешена и хлестанула ее по рукам. Пришла домой расстроенная, муж сразу понял: что-то случилось. Начал расспрашивать.

– Налей мне водки.

– Ну, ты с ума сошла!

У нас не бывало в доме алкоголя. Изредка мы покупали бутылку шампанского, которая могла простоять месяца три, иногда полгода.

– Что все-таки случилось?

Пришлось рассказать.

– Я ее ударила. Наверное, мы больше не будем вместе...

Пришла на работу разбитая. Увидела Оксану – она разминалась. Потом подошла ко мне и извинилась. Я подумала, что никогда больше с нами такого не случится. И не случилось.

Сейчас я жалею, что работа с Оксаной пришлась на то время, когда я была очень категорична, не терпела отходов от своего плана, настаивала на своем до последнего. С годами я научилась быть мягче, стала опытнее, разумнее как тренер и как педагог, я могла бы сказать: «Сходи в кино, почитай книгу, приходи в хорошем настроении, мы можем нагнать все на второй тренировке».

Она же бывала в таком состоянии, что не могла пойти и начать работать – не потому что не хотела, а потому что не могла. Она меня любила, уважала и очень расстраивалась, что сама находится в таком состоянии и огорчает этим меня. Как жаль, что тогда я не понимала, что ей нужно заряжаться энергией! Она перебарывала себя за сутки, зарядившись, приходила снова в зал и была готова работать.

И у меня такое бывает, когда надо уйти из зала на пару дней, зарядиться. Потому что работа с детьми требует очень много энергии, полной отдачи. И этой энергии иногда не хватает. Бывает, срываешься, начинаешь оскорблять гимнасток, придираться к ним: они ленивые, нерадивые, такие-сякие. А потом остываешь и думаешь: ты взрослый опытный человек с сорокалетним стажем, а гимнастки – тоже устают. Надо всегда стараться так строить тренировки, чтобы спортсменка не могла дойти до состояния опустошенности, стараться разнообразить ее жизнь. Однако как это трудно! Думаю, что многие тренеры меня поймут.

Чтобы подготовить чемпионку мира, нужно минимум девять лет. За это время тренер и гимнастка становятся одним целым. Это своего рода семья. Они внутренне чувствуют друг друга, благодарны друг другу. Когда между этими людьми появляются разногласия, и они начинают смотреть в разные стороны, достижение результата невозможно.

Я много раз видела, как спортсмен теряет тренера, уходит от него, тогда он теряет и результаты. Ему кажется, что тренер изжил себя, что общий язык с ним не найти. Но квалификация исчезает сразу. В этих отношениях нужно радоваться результатам, находить общий язык, идти к общей цели.

29.

• В конце 1992 года Костина и Буянова отправляются на показательные выступления в Японию, где у иркутской гимнастки появляется масса поклонников.

«Ты должна, обязана все время быть на высоте, в форме, красивая, прозрачная – такая, какой тебя любят. Ты должна соблюдать правила этикета, давать интервью, общаться с людьми, которым ты нужна. В каком-то смысле ты больше не принадлежишь себе», – так я говорила ей теперь. Так я говорила и себе.

Из любой ситуации надо выйти достойно – я всегда твердила это себе и ученицам. Мы очень достойно вышли из обидной ситуации с Олимпиадой – завоевали все золото, которое было на чемпионате мира.

Обычно после чемпионата мира измученные спортсменки ехали в Японию на показательные выступления. За это платили какие-то деньги, далеко не самые большие. Но это была традиция.

После чемпионата мира и перед поездкой в Японию был небольшой перерыв, дня три. В это время к нам в Новогорск приехали мой муж Анатолий и мама Оксаны Галина Даниловна. Помню, как Оксана давала интервью: «Я так растратилась, была так вымотана, что, если бы в Новогорск после чемпионата мира не приехала моя мама, то не знаю, хватило ли бы мне сил для выступления в Японии».

В Японии мы провели дней 10, давали концерты. Оксана блистала. Японцы полюбили ее с первого дня, приглашали работать тренером. Любят и помнят её до сих пор.

Казалось бы – ты всего достиг, можно расслабиться. Однако это не так. Чем больше человек достиг, тем больше ответственности лежит на нем. Мне приходилось периодически повторять это Оксане. Чем больше внимания привлекается к человеку, тем больше усилий он должен прилагать, чтобы держать свою планку. Тогда я это поняла как тренер. Настал момент – моя ученица стала многократной чемпионкой мира, и это обязывает меня держать планку, обязывает работать с другими детьми, давать стране новых гимнасток, показывать хороший результат.

Мы вернулись домой – это было перед Новым годом – и привезли подарки, общались с семьями. Но Новый год Оксана решила встречать в Москве со своим другом Эдуардом Зеновкой. Между ними была хорошая дружба, симпатия или даже любовь – я никогда не лезла в душу своим воспитанницам, поэтому не смогу дать точный ответ на вопрос об ее чувствах. Накануне Нового года она звонила и поздравляла, почему-то сказала: «Я сожалею, что не в Иркутске, что не со своими родными и близкими».

30.

• В январе 1993 года Оксана Костина и Ольга Буянова отправляются в турне по городам Франции. В составе делегации около 30 лучших спортсменов, чемпионов мира и призеров Олимпиады.

Я видела ее счастливые глаза. Мне хотелось спросить: «А как же Эдик?» Но я не позволила себе этого. Потом Оксана узнала, что ее новый знакомый женат. И супруга его была бесподобна, так элегантна, так хороша…

В начале января нам сделали очень интересное предложение – поехать на гастроли во Францию и дать концерты в десяти различных городах. Это очень хорошо оплачивалось, туда ехали лучшие из лучших: призеры чемпионатов мира и Олимпийских игр – спортивные гимнасты, «художницы» и акробаты. Всего около 30 самых успешных чемпионов планеты.

Это было очень приятно и весело. Все эти люди, отработав прекрасно сезон, сумели красиво преподнести себя публике и отдохнуть. Они срывали овации во всех городах Франции, танцевали, расслаблялись, веселились. Это было сказочное путешествие: мы видели прекрасные города, общались с интереснейшими людьми, посещали храмы, экскурсии, жили в прекрасных гостиницах. Оксана была очень счастлива.

Она была душой компании, ребята ее обожали, почти все мужчины были в нее влюблены, оказывали ей знаки внимания. Особенно один из членов французской делегации, акробат. Ему было лет 30, ей – 20. Он не позволял себе ничего лишнего, только галантно ухаживал. Но он ей очень нравился – это было очевидно.

Никогда раньше она не позволяла себе купить что-то дорогое, приобретала за границей только подарки семье, думала исключительно о других людях. Но тут Оксана расцвела. Она покупала себе красивые платья, костюмы, туфли. После некоторых концертов бывали небольшие банкеты, и я видела, что иногда она позволяла себе немного французского вина. Никогда я не разрешала воспитанницам употреблять спиртное, но девочка была так счастлива, что я решила ее не трогать. Они гуляли, не знаю, как общались, но проводили вместе очень много времени. Костина немного знала английский, он тоже.

Когда оказалось, что он женат, Оксана очень переживала: ей было тяжело понять, что с этим человеком у нее не сложится ничего, что это был красивый страстный эпизод, который бывает, наверное, в жизни многих женщин, который, увы, закончится ничем. Когда мы улетали, она так горько плакала в самолете! И слезы эти были красноречивы – ах, как жаль, что эта сказка закончилась!

31.

• В начале 1993 года Оксане Костиной предлагают очередное турне. Ольга Буянова отправляется в Иркутск, чтобы подготовиться к поездке. Оксана остается в Новогорске.

Я достала билеты и разорвала их. Сказала: «Я больше не хочу туда, мне там ничего не надо, я устала сопротивляться, моя душа здесь, хочу остаться в Иркутске!» Он утешал меня: «Все хорошо, сейчас поедем домой, успокойся».

Во время поездки во Францию я подружилась с Нелли Ким, легендарной пятикратной олимпийской чемпионкой по спортивной гимнастике. Она оказалась интереснейшим, контактным и жизнерадостным человеком, мы быстро сошлись. Нелли Ким была в восторге от Оксаны и мечтала, чтобы мы поехали с нею в Африку. Но моя душа уже была дома.

Оксана сказала совсем по-детски: «Я хочу увидеть крокодилов, жирафов, увидеть другой мир, так непохожий на Сибирь. Я не знаю, сколько продержусь еще в сборной, и хочу воспользоваться каждой возможностью». И я ей пообещала, что мы поедем.

Я убеждала ее, что надо поехать в Иркутск собрать вещи, повидаться с родными. Она просила меня сделать это самой, предпочла остаться в Новогорске. К тому времени все ее друзья уже были там.

И я поехала домой одна, дней на пять.

Через два-три дня я была не в состоянии куда-то лететь, мне казалось это бессмысленным. Было очень тяжело переломить себя, но я обещала Оксане.

Она предложила взять какую-нибудь девочку из нашей школы, показать и ей экзотические страны. На тот момент старшей у нас была Елена Чепурная, мы попросили ее собрать документы, отправиться в Москву. Я договаривалась, чтобы документы доставили пораньше, за три дня до моего приезда для оформления паспорта и визы. Оксана собиралась приехать в аэропорт их забрать. Я же должна была полететь 13 февраля, на следующий день после дня рождения мужа. 11 февраля утром мы поехали и купили билеты на самолет. На душе было очень тяжело, все у меня внутри отторгало эту поездку.

Мы ехали по городу. Я попросила: «Останови, пожалуйста, машину, мне плохо». Муж остановил. Я вышла. Как сейчас помню, я сказала: «Мне так плохо, что я не хочу жить». Не знаю, что он думал, но не могу забыть, как смотрел на меня. Тогда я и порвала билеты на самолет. Я была опустошена и уничтожена.

32.

• 11 февраля 1993 года Оксана Костина погибла в автокатастрофе в Подмосковье.

Вечером раздался неожиданный звонок. Звонила Таня, сестра Оксаны. Она кричала в трубку: «Оксана! Оксана! Оксана! Оксаны больше нет».

Не помню, что она говорила, но я очень разозлилась:

– Таня, успокойся, объясни, в чем дело!

И она сказала: пришло известие из Москвы, что Оксана погибла. Что было со мной? Я не поверила. Ни единому слову.

Повесила трубку. Перезвонила и сказала: «Татьяна, ты можешь сказать мне, откуда звонили и номер телефона? Это абсурд, это невозможно». Она назвала номер телефона той больницы.

Я набрала его и потребовала главного врача. Она говорила со мной. Да, Оксана Александровна Костина, да, скончалась в такое-то время. Я говорила, что этого не может быть, Костиных много. Просила назвать приметы, что на ней надето, какие у нее серьги. Врач спокойно сказала: «Нельзя перепутать эту девочку, она красивая, у нее голубые глаза, это действительно она, чемпионка мира, гимнастка. К сожалению, Ольга Владимировна, она погибла в автокатастрофе».

Я кричала в трубку, что это неправда. Пока трубку не повесили.

Не знаю, что у меня было за состояние, я его не помню. Анатолий взял ситуацию в свои руки, он сказал: «Надо ехать к маме, надо ее поддержать, сейчас очень тяжелое время, наверняка скоро станет известно, что это ошибка, что-нибудь прояснится». Мы до последнего не верили, что это случилось с нами, с этой девочкой, с которой пережито так много. По пути он останавливался раза три. Он просил меня взять себя в руки, но я совершенно расклеилась.

Галина Даниловна сидела каменная, без единой слезинки. Когда она меня увидела, сказала: «Владимировна, ты можешь так сделать, чтобы ее не привозили сюда? Я не хочу ее видеть мертвой». Тогда я поняла, какое глубокое горе у этой женщины. Мои слезы ничего не значат по сравнению с этой трагедией. И теперь похороны, прощание – все будет на моих плечах, я больше не имею права плакать, тем более, в присутствии этой женщины.

Я сказал: «Даниловна, ну о чем ты говоришь? Это случилось, и мы будем все делать по христианским законам». И тогда она заплакала. Мы с ней обнялись и поняли, что мы две несчастные женщины, которые потеряли уникального ребенка. Непонятно как. И это несчастье будет преследовать нас всю жизнь.

33.

• Оксана Костина похоронена на Ново-Ленинском кладбище в Иркутске.

Потом я скажу, что эта молодая девушка прожила всего двадцать лет, но зато какие – дай Бог каждому прожить такие двадцать лет и сделать так много, и столько доброты посеять вокруг, и так много памяти оставить о себе. Сейчас ей было бы 42 года, у нее были бы прекрасные детки, конечно, мы были бы очень близкими друзьями. За эти 20 с лишним лет я передумала очень много. Но тогда меня охватил ужас, который не давал возможности понять, как же могло это все случиться.

Смутно помню эти три дня ожидания, пока были решены все формальности с отправкой тела Оксаны в Иркутск, пока нашли самолет, пока он смог вылететь. Ела ли я, пила ли, смотрелась ли в зеркало – это было время безвременья.

Мы сами – я и Лиза, жена Витольда Леонардовича, – переодевали ее: на ногах были натруженные синячки настоящей гимнастки. Маленький холодный ребенок.

Во Дворец спорта на ее похороны пришел весь Иркутск. Говорили, что нигде в городе не купить цветов. Пел церковный хор. Я была ее крестной: когда мы встретились, Оксана была некрещеной, но по ее желанию я окрестила ее.

Она лежала в белом подвенечном платье и фате, казалась куклой Барби. Оксана не дождалась своей свадьбы, и родственники решили похоронить ее в белом платье. Эту девочку обожал весь город, вся Россия, весь мир. Людей пришло так много, что во Дворце спорта началась страшная давка, люди стояли и на улице, начиналась паника, милиция едва справлялась. Тогда спортсмены – волейболисты, пловцы и боксеры – встали в круг и не дали нас затоптать. Это длилось часа четыре.

Не помню, кто был на поминках, присутствовало много людей из разных городов. Потом самые близкие пошли к нам. Купили булку хлеба и бутылку водки. До утра смотрели видеокассеты из Франции, Бельгии, с разных соревнований, сидели плечом к плечу и дружно вспоминали ее. Тогда рядом были друзья – Татьяна Вавич, Юрий Маскинский и Галима Шугурова, которая сама незадолго до этого потеряла дочь – они примчались ко мне из Москвы и помогали, чем могли.

Что было потом? Я точно могу сказать, что знаю, как себя ощущает человек, который потерял очень родную, близкую душу. Состояние опустошенности, обиды. Бесконечно задаешь вопрос, почему это произошло именно с тобой, почему так происходит в мире: девочка в возрасте 20 лет, красивая, успешная, которая сделала все, чтобы начать жить, которая пользовалась любовью, популярностью, которая так хотела завести семью, родить двух-трех детей, создать свой уголок, так несправедливо отобрана у мира.

Помню, что еще на кладбище Галина Даниловна поцеловала ее, потом повернулась ко мне и сказала: «Ты мать, ты и закрывай». И упала в обморок.

И я закрыла лицо этой милой девочки. И часть моей души закрылась вместе с ее лицом.

34.

• Спортивное расписание Оксаны Костиной на 1993 год включало около 12 командировок в различные страны мира.

– Поехали!

– Куда поехали?

– К послу Эмиратов!

Потеряв ее, я потеряла спортсменку, с которой еще были связаны определенные спортивные планы. 1992 год был триумфальным для нас, 1993 должен был быть очень счастливым. Он был расписан чуть ли не по дням.

Когда мы приехали с чемпионата мира, Шамиль Тарпищев пригласил нас в Кремль. Мы зашли в кабинет и обнаружили большой стол с закусками, шампанским. Шамиль Анвярович встретил нас с распростертыми объятиями, мы сидели, общались, вспоминали нашу борьбу за Олимпиаду.

Оксана выпила полбокала шампанского и тут же опьянела – она была такая маленькая, худенькая, нежная. Тарпищев сказал: «Девчонки, вы такие молодцы! Чего бы вам хотелось больше всего? Мне было бы очень приятно сделать вам какой-нибудь подарок!» А я почему-то сказала: «Мы хотели бы путешествовать, вот в Арабские Эмираты, например».

И мы совершенно неожиданно отправились к послу Эмиратов, который принял нас очень любезно, пригласил в ОАЭ.

Куда мы только не имели приглашений! План поездок на 1993 год включал в себя около 12 командировок в разные страны. Перспективы открывалась прекрасные – и моральные, и материальные.

За каждую золотую медаль в Бельгии мы получили по четыреста долларов. За пять медалей – по две тысячи долларов. Мы были совершенно счастливы! Когда Оксана получила свой первый гонорар в тысячу долларов, она принесла деньги в номер, разложила на две кучки. Я была очень тронута. Ни разу после соревнований я не чувствовала себя обделенной.

Оксана всегда была благодарна миру. Она была интеллигентна изнутри. Все ее поступки говорили об очень высоком уровне культуры, о прекрасном воспитании.

Когда мы находились во Франции, у меня был день рождения. Победители соревнований могли выбрать себе любые призы. Когда назвали имя Оксаны, она взяла коробочку духов Chanel Coco. Подошла ко мне и сказала: «С Днем рождения! Это Вам». Потом, когда она села за стол, ребята говорили ей: «Что же ты не посоветовалась, мы могли бы подсказать тебе что-то дорогое, интересное».

– А я хотела поздравить своего тренера, она мечтает о таких духах.

Потом она еще четыре раза выходила и взяла музыкальные центры. Мы с огромным трудом переправили их в Иркутск. Один она подарила школе, один – своему хореографу. Как всегда, щедро распорядилась своими призами. Я видела: чем больше она отдает, тем больше Бог дает ей.

35.

Мы ходили в храм в Новогорске. Там есть маленькая уютная церковь, куда я много лет ходила и после этих событий. Нас встречал пожилой священник. Однажды он сказал Оксане:

– Ты такая худенькая и маленькая, ты, наверное, совсем не позволяешь себе съесть что-то лишнее?

– Да, это не для художественной гимнастики.

– Скажи, ты, наверное, не куришь, не употребляешь спиртного?

– Конечно, нет.

– Ты не ходишь в кино, твоя мирская жизнь наполнена только работой… Твой храм – художественная гимнастика. Ты похожа на нас, священников, закаляющих свою душу. Но скажи: когда ты поднимешься на самый пик совершенства, когда выиграешь все золотые медали, наденешь свой лавровый венок, что ты будешь делать дальше? Ты же знаешь, что многие с этой вершины, к которой шли всю жизнь, начинают падать? Как ты думаешь, Оксана, что случится в твоей жизни?

Она молчала, просто не знала, что ответить, она ведь была очень молодая. Потом тихо сказала: «Я не знаю, наверное, это зависит от человека».

Как это трудно – находиться в ореоле славы и не скатиться вниз! Это доступно только высокоинтеллектуальным людям.

Наши девочки жили в Новогорске, как в институте благородных девиц. К 20 годам, когда их сверстницы уже знали, что такое хорошо и что такое плохо, могли ориентироваться в этой жизни, гимнасткам было очень нелегко начинать жить.

Для Оксаны этот мир только открывался. Она была счастлива, что может сходить куда-то, окунуться в жизнь. Она не набила шишек, не научилась чувствовать опасность. Она потеряла ниточку, которую нельзя отпускать в тот момент, когда нужно быть осторожнее, остановиться, подумать, осмотреться. Думаю, что цепь событий последних дней ее жизни связана с потерей этого чувства безопасности, которое она просто не научилась ловить и беречь.

Автор литературного текста Ксения Дронова