• Прочитано в августе-2016. Выпуск 09

Алексей Иванов «Вилы»

• Изд-во «Редакция Елены Шубиной», 2016 г.

«В 1921 году в китайском городке Суйдун атамана Дутова застрелил басмач, завербованный ЧК. Чтобы доказать чекистам свой подвиг, убийца, подождав несколько дней, ночью разрыл могилу Дутова и отрезал мёртвому атаману голову. Убитый, а потом обезглавленный Дутов неудержимо рифмуется с Пугачёвым, обезглавленным, а потом живым». Все-таки уже в «Хребте России» было понятно, что Алексей Иванов изобрел новый уникальный жанр. Что-то такое на стыке краеведения, эпоса, исторических романов Валентина Пикуля и «уральских» романов самого Иванова про золото Пармы и реку Чусовую. Название «Вилы» неслучайно: «Чудовищный народный бунт, возглавленный казаком Емельяном Пугачёвым, словно бы поднял Россию на вилы, но до сих пор никто не знает, что же такое пугачёвщина».

Это могла бы быть очередная книжка «а вот еще одна версия пугачевского восстания», если бы не Иванов, который объездил все места, где проходили пугачёвские армии, перелопатил гору литературы, сфотографировал все памятные знаки (заросшие лесом крепости, развалины казачьих изб, памятники, или просто степные косогоры), прибавил к этому горсть фантасмагорических исторических баек («И вот в Зимнем дворце, уже после казни Пугачёва, государыня ласково расспрашивала Мартемьяна про бунт. Бородин рассказывал. И вдруг из-за трона, давясь от смеха, выбежал живой Пугачёв в красной рубахе. «Дак я ж и вправду ейный муж! — сказал он, утирая слёзы. — Дурак ты, Мартемьян!» Тут Бородин и грянулся на паркет с разрывом сердца» -там еще такого много). В итоге получилась совершенно потрясающая книга – оформленная почти как подарочный альбом, с кучей картинок, только подписи под фотографиями складываются в самостоятельный текст, где и Пугачёв, и русские цари, и русские бунтари и революционеры, и заводчики с крестьянами, и тот самый русский бунт, «бессмысленный и беспощадный», и Пушкин с «Капитанской дочкой» (Пушкин там появляется не реже, чем сам Пугачёв) – словом, редкое поэтически-публицистическое признание в любви к истории и родному Уралу. Обязательно прочтите.

Сергей Лукьяненко «Кваzи»

• Изд-во «АСТ», 2016 г.

Конечно, Лукьяненко хорошо чувствует дух времени. И если раньше он писал эпос о городских вампирах, новый роман – о восставших мертвецах, зомби. Правда, здесь выстроена целая система. После смерти человек некоторое время пребывает в состоянии восставшего – страшного кадавра, который хочет только есть. Но потом в некоторых случаях происходит «вознесение», и восставшие превращаются в кваzи – суперлюдей, которые от обычных людей отличаются только сероватым оттенком кожи, но в несколько раз сильнее физически, обладают высоким интеллектом, не едят мяса и вдобавок они бессмертны. Да, еще они всегда говорят правду. Сосуществование трех цивилизационных моделей – традиционной человеческой, цивилизации кваzи и несчастных «восставших» и составляет, собственно, ключевой конфликт романа. Сотрудник полиции Денис Сорокин, у которого когда-то зомби сожрали жену и сына, получает в напарники кваzи – бывшего участкового Михаила Ивановича. Сорокин ненавидит кваzи и при всяком удобном случае отрубает им головы, Михаил Иванович командирован из Петербурга (который стал столицей кваzи-человечества) для проведения расследования. Собственно, сам сюжет романа и представляет собой это расследование, но Лукьяненко умело вплетает в повествование интересные детали быта и взаимоотношений людей и восставших мертвецов, так что ради одних этих мелочей стоит читать роман. Чем-то похоже на «Дозоры» - сюжетной линией с потерянным и обретенным сыном, тщательно прописанными отрицательными персонажами, и финалом, из которого можно сделать вывод, что «Кваzи» не ограничатся одним романом, и нас ждёт продолжение.

Питер Акройд «Альфред Хичкок»

• Изд-во «Колибри», 2016 г.

Безупречная книга одного из лучших английских писателей-биографов (Шекспир, Чаттертон, Тернер) об одном из самых странных персонажей в мире. Обратите внимание, что Акройд всегда пишет биографии великих англичан, и Хичкок – один из них. Он родился в английской провинции в семье владельца рыбной лавки, в юности мечтал стать инженером-электриком в порту, но потом случайно забрёл на съемочную площадку, где снимали кино – и остался в кино на всю жизнь. Там же встретил свою будущую жену, с которой они родились в один день и один год. Там же, в кино, прошла вся его жизнь. Он снял последний фильм незадолго до смерти, в конце 70-х, пребывая к тому времени в статусе классика, гения и живой легенды.

Питер Акройд невозмутимо, чётко и спокойно выстраивает повествование. Никаких сенсационных «вот посмотрите, что он вытворял», никаких восторженных всхлипов, никаких моральных оценок: просто один английский джентльмен описывает жизнь другого достойного джентльмена. Оказывается, именно Хичкок снял первый звуковой британский фильм, а первым его фильмом в США был мюзикл о жизни композитора Штрауса. Он действительно был человеком весьма странным. Мог заснуть во время беседы, если говорили на неинтересную ему тему. Говорил, что с актёрами на площадке надо обходиться как с домашним скотом – и когда ему потребовалось поближе познакомить исполнителей главных ролей, сковал их наручниками и преспокойно заявил, что он потерял ключ (актёры, конечно, «познакомились», но Хичкока возненавидели). Хичкок до последнего кадра продумывал каждый фильм. Он был гением организации кинопроцесса: когда ему потребовалось для съемок эпизода изменить русло реки и уронить в бассейн с водой настоящий самолёт – вывернул наизнанку всех, но сделал именно так, как задумывалось.

Понятно, что для нас Хичкок – прежде всего изобретатель жанра «саспенс», умелого нагнетания ужаса на экране и манипулирования зрительскими эмоциями. Акройд спокойно рассказывает, откуда это всё у Хичкока взялось. Хичкок любил вспоминать об одном случае, когда отец договорился с местным полицейским, чтобы тот на две или три минуты запер сына в тюремной камере за мелкую провинность: мальчик поздно вернулся домой после одной из своих экспедиций по Лондону. Этот эпизод «объясняет» сохранившийся на всю жизнь страх перед полицией, а также навязчивый интерес к вопросам вины и кары. Вообще же список фобий великого режиссера внушителен: Хичкок панически боялся всего вокруг, от лифтов до монахов, от пустых такси до птиц. Но именно эти фобии помогли ему стать режиссёром великих фильмов.