Читатель Толстов: Творцы: новые книги о тех, кто снимает, пишет, мыслит и бухает

Прочитано в 2019 г. Выпуск 335

Александр Павлов «Престижное удовольствие»

• Изд-во «Рипол Классик/Пальмира», 2019 г.

Замечательно, отличная премьера. Одна из предыдущих книг культуролога Александра Павлова называлась «Постыдное удовольствие» и была посвящена любви народа к фильмам, скажем так, сомнительной эстетической свежести. Теперь Павлов обратился к феномену телевизионных сериалов – и результат получился, как всегда, логически безупречным и весьма интересным. Можно не соглашаться с автором в выборе сериалов, которыми он иллюстрирует свои аргументы (ну, «Черные паруса» с капитаном Флинтом нетрадиционной ориентации – не самое мое любимое зрелище). Но при этом нельзя не признать, что Павлов, как всякий хороший ученый, предложил свою классификацию сериалов, расставил их по полочкам – эти для молодежи, эти про невыносимое будущее, эти экранизации – и сумел написать в меру объективный и масштабный обзор всего, что было сделано в жанре телесериалов за последние лет десять. Особенно интересно читать его соображения, почему телевизионные сериалы из «мыльных опер», которые смотрели только домохозяйки, буквально на наших глазах превратились в один из важных элементов человеческой культуры. Заодно узнаем разную сериальную терминологию. Я вот не знал, что знаменитый эпизод в «Во все тяжкие», где Уолтер Уайт всю серию ловит мухе – это филлер.

Олег Шишкин «Биография Воланда»

• Изд-во «АСТ», 2019 г.

Шишкин – один из самых интересных отечественных писателей-исследователей. Причем за какую бы тему ни взялся, будь то тайна убийства Распутина или поиски «эликсира бессмертия» для советских вождей, результат получается великолепным. В новой книге Шишкин решил изучить тайные смыслы романа «Мастер и Маргарита», обратившись не только к личности Михаила Булгакова, но и к событиям революции, первой мировой, гражданской, которые нашли отражение (хоть и довольно аллегорическое) в тексте великого романа. Отец Михаила Булгакова был известным богословом, лауреатом Патриаршей премии, и отслеживать в тексте «Мастера и Маргариты» не просто христианские мотивы, а важные детали, рассказывающие о детстве Булгакова, кажется, еще никто не догадался. Наконец, самая интересная игра – искать прототипов, реальных людей, с которых «списаны» те или иные действующие лица романа. И если с Мастером и Маргаритой все более-менее понятно, то интересно будет узнать, что прототипом Берлиоза мог быть пролетарский поэт Демьян Бедный, а Азазелло вполне мог быть списан с известного московского чекиста Глеба Бокия. Отдельное спасибо автору за напоминания о журналистском, репортерском прошлом Булгакова: сочиняя свой роман, Булгаков активно пользовался «пеной дней», щедро рассыпав в тексте намеки на газетные фельетоны, очерки, мелкие события, ему современные. А вот чтобы эти события «расшифровать» для следующих поколений, требуется труд исследователей – таких, как Олег Шишкин.

Софья Багдасарова «Воры. Вандалы.Идиоты»

• Изд-во «Бомбора», 2019 г.

Я читал предыдущие книги Багдасаровой, они мне нравятся. В новой книге она решила рассказать криминальную историю отечественного искусства. А там, оказывается, есть о чем рассказать. Начиная с подделок шедевров (подробнейшие описания сюжетов, как мошенники делают на своих поддельных полотнах кракелюры – это такие мелкие трещинки на слое краски), через воровство из картинных галерей и заканчивая вандализмом в отношении шедевров искусства. У «русских» преступлений в сфере искусства нет какой-то особенной национальной специфики – разве что Софья Багдасарова признается, что наши классики и мэтры живописи, попадая в европейские культурные центры, понимали, что они в лучшем случае крепкие середнячки по тамошним меркам. И это, к слову, породило, может быть, единственный «национальный» сюжет в арт-преступности. Когда берут малоизвестные работы европейских художников, у которых когда-то учились наши живописцы, выдают, скажем, никому неведомом Куккука за подлинного Шишкина – и снимают на этом кассу. Правда, с появлением Интернета находить таких уж совсем лохов среди любителей искусства становится все тяжелее, пишет автор. Да и отличить подделку легко по тому, что чаще всего у нее нет никакой истории, бэкграунда, она появляется словно ниоткуда. Спасибо Софье Багдасаровой за такую книгу, много интересного и нового для себя почерпнул.

Эмилио д Алессандро «Стэнли Кубрик и я»

• Изд-во «Бомбора», 2019 г.

Восхитительно, конечно. Если вы любите фильмы Стэнли Кубрика, непременно прочитайте эту книгу. Эмилио Алессандро, итальянский гастарбайтер в Лондоне, обремененный семьей с двумя детьми и не закончивший даже школы, познакомился с Кубриком, потом стал у него ассистентом на съемочной площадке (Кубрик как раз снимал «Барри Линдона») – и провел рядом с великим режиссером почти 30 лет, до самой смерти Кубрика. Отвечая за все: организацию работ, доставку нужных материалов, развлечение трех дочерей Кубрика, непрерывное общение, покупку пишущих машинок (Кубрик был фанатом пишущих машинок, собирал не только их, но и помнил наизусть, в каком фильме машинку какой модели показывали). Стэнли Кубрик был перфекционистом, он добивался идеального освещения, съемочных планов, ракурсов, игры актеров. Когда он работал, съемочная группа могла забыть о выходных – а тот же «Барри Линдон» снимался больше года, и еще два года Кубрик его монтировал, и полгода подбирал музыку, включая ее на полную мощность, так что все ассистенты разбежались. Остался только стойкий друг Эмилио. Который рассказывает в своей книге о закулисной жизни кино, о великих фильмах, свидетелем создания которых он был – «Барри Линдон», «Сияние», «Цельнометаллическая оболочка», «С широко закрытыми глазами». И, конечно, о личности Стэнли Кубрика, настоящего гения и друга. Хорошая книга, очень хорошая.

Элизабет Гилберт «Большое волшебство»

• Изд-во «Рипол Классик», 2019 г.

Продолжаю осваивать творчество Элизабет Гилберт – это уже пятая (!) книга американской писательницы, которая выпущена издательством «Рипол Классик» за последние год-полтора. Может, «Большое волшебство» и не лучшая книга Гилберт, это вообще не беллетристика, а такая «исповедь писателя». Книга подкупила меня искренней интонацией – Гилберт и сама признается, что не всегда может объяснить, как у нее в голове появляются сюжеты, темы и персонажи, а людям надо, чтобы она объяснила именно это, и что теперь делать? Гилберт рассказывает о том, каково это – быть писателем, носить в себе сюжеты ненаписанных произведений, общаться с читателями, особенно с теми безумцами, которые первым делом говорят – «ненавижу вас, вы написали книгу, которую должен был написать я!». «Большим волшебством» Гилберт называет вдохновение – и самое важное, утверждает она, что это волшебство, магия есть у каждого. Надо только не бояться переступать границы, даже если они проложены внутри твоей личности. Интересно было узнать, что ближайшая подружка писательницы Элизабет Гилберт – писательница Энн Пэтчетт, та, которая «Бельканто» написала. «Большое волшебство» - ни в коем случае не пособие по тому, как стать писателем, вроде тех, что пишет Джейн Кэмерон. Это именно рассуждения человека, избравшего судьбу писателя, о себе, о жизни, о творчестве, о том, как вдохновение способно изменить нашу жизнь. Прекрасное чтение, все больше и больше влюбляюсь в творчество Элизабет Гилберт!

Томас Рикс «Черчилль и Оруэлл: борьба за свободу»

• Изд-во «Альпина Нон-Фикшен», 2019 г.

Что может быть общего между Черчиллем и Оруэллом – кроме разве что двойной «л» в фамилии каждого? Один был премьер-министром, а после – Нобелевским лауреатом по литературе. Второй всю жизнь был не очень успешным журналистом, оставившим целый чемодан начатых и брошенных произведений. Американский культуролог Томас Рикс вовсе неслучайно сводит обе эти фигуры и ставит на одну доску. И Черчилль, и Оруэлл, утверждает он, при всей разнице своих социальных статусов оказались очень важными для интеллектуальной истории послевоенной Европы личностями. Общего между ними куда больше, чем различий. Если сравнивать тексты речей Черчилля с публицистикой Оруэлла, обнаруживается множество неожиданных и почти дословных совпадений. Оруэлл всю жизнь терпеть не мог давления на себя, насилия над своими убеждениями. Черчилль стоял во главе Британии, выдержавшей самую страшную войну, но так же не любил насилия, и новую угрозу для западного мира видел как раз в Советском Союзе, построившем на насилии свою внутреннюю политику. При этом политически левак Оруэлл и консерватор Черчилль были по разные стороны баррикад. А вот эстетически, культурологически, мировоззренчески – очень близки. Есть необычные открытия, что Черчилль и Оруэлл, оказывается, ненавидели пустопорожнюю болтовню: Черчилль писал инструкции о том, как следует писать военные донесения, Оруэлл писал фельетоны о никчемных болтунах. Боролись, в общем, с единым врагом. Замечательная книга!

Эрнст Гомбрих «Тени в западном искусстве»

• Изд-во «Альпина Нон-Фикшен», 2019 г.

Ну вот, скажем, на иконах нет теней. А вот античные художники уже понимали, что есть менее и более освещенные участки поверхности, но долгое время тени не рисовали – прежде всего по причине «дьявольской», потусторонней природы тени, но и потому, что оптические представления человека об окружающем мире только совершенствовались. Стоит ли удивляться, что первыми до использования тени в интересах заказчика додумались не художники, а архитекторы – они могли запроектировать в доме тенистый дворик для отдыха в жару. А вот до осознания тени не как метафорической сущности, а изобразительного элемента додумались далеко не сразу. Первым обратил внимание на тень как предмет интереса художника да Винчи, но и он советовал не рисовать тени, а затемнять задний план, прибегая к технике «затуманивания» изображения. Первым стал работать с тенью художник Караваджо, расставляя на своих полотнах затемненные участки, которые создавали определенные смысловые акценты. В общем и целом – весьма познавательная книга (и еще с множеством иллюстраций, где можно увидеть, как происходила «изобразительная эволюция» тени в западной живописи). В прошлом году, или даже раньше, выходила книга американской исследовательницы Энн Холландер, где она исследовала складки и обнаруживала массу скрытых под складками символических смыслов. В тенях таких смыслов, как выясняется, не меньше.

Максим Жегалин «Искусство под градусом»

• Изд-во «Бомбора», 2019 г.

«Привет, меня зовут Максим, и я алкоголик», рекомендует себя автор в первой же фразе. Писать про то, как алкоголь влиял на творческие способности людей – не ново, думаю, книжек сто за последнее столетие таких книжек было написано. Но Максим Жегалин идет по непроторенному пути: он изящно смешивает в повествовании, как в коктейле, убойные истории из собственного алкогольного опыта, исторические байки, алкогольные рецепты (кто помнит, что в «Лолите» главный герой не расстается со стаканом «джинанаса», джина с ананасовым соком?), ну, и некие социологические обобщения. Выяснить, кто из творческих людей наиболее подвержен риску спиться; понять, какие напитки страшнее влияют на интеллект людей искусства – дистилляты, ректификаты или полученные путем брожения. Не забыть посмотреть на алкоголь через призму разных религиозных течений и завершить описанием самых необычных алкогольных фестивалей. Вот что я скажу, хотя я пью мало: книжка-то отличная, вот просто надо ее дарить пьющим друзьям вместо бутылки. Они, может, не сразу с этим согласятся, но прочитают – и оценят, поверьте!

Застолье Петра Вайля

• Изд-во Corpus, 2019 г.

Замечательная идея: сделать мемориальную книгу, приуроченную к десятилетию со дня смерти (или к 70-летию со дня рождения, у Петра Вайля так совпало). Только составить ее не из одних «воспоминательных» очерков в жанре «знаете, каким он парнем был». Се эти очерки в книге, конечно, есть, но заняли едва ли пятую часть книжного объема, и это не очерки, а расшифровки радиобесед. Это очень важный момент: сам Петр Вайль более 20 лет вел прямые эфиры на «Радио Свобода», и эти записи долго хранились в архивах нерасшифрованными, невостребованными. А между тем именно они, может быть, и были самым «долгоиграющим» проектов в творчестве Петра Вайля. И «Застолье Петра Вайля» получилась в необычном жанре – когда о Вайле, друзьях Вайля, жизни Вайля рассказывает сам Петр Вайль. При жизни он успел написать замечательную автобиографическую книгу «Стихи про меня», «Застолье Петра Вайля» получилось как бы продолжением. И отличной рифмой с недавно изданной автобиографией многолетнего соавтора Петра Вайля Александра Гениса – о его книге «Обратный адрес», вышедшей в «Редакции Елены Шубиной», я уже писал.

Поль Рикер и др. «Феноменология поэзии»

• Изд-во «Рипол Классик», 2019 г.

Сборник статей, более того – это заключительный том трехтомника, составленного из переводов ключевых феноменологических текстов. И третий том редактор решил составить из статей, исследующих само явление поэтического творчества. Интересно ли это читать? Это сложное чтение, но если кому важно разобраться, что же такое поэзия, и почему столько людей попадают в ее сладкий плен, то читать нужно. Если, конечно, не боитесь высказываний вроде «что говорит метафорическое высказывание о реальности? С этим вопросом мы переступаем порог смысла и выходим к референции дискурса». Или – «Семиотика, в той мере, в которой она удерживается в границах мира знаков, является отвлечением от семантики, которая устанавливает отношения между внутренней конституцией смысла и трансцендентной направленностью референции». Это цитаты из обстоятельного очерка французского философа Поля Рикера, всего их в книге два, одного из создателей феноменологии как новой интеллектуальной дисциплины.

Соломон Волков «Москва. The Modern Moscow. Диалоги о культуре»

• Изд-во «Редакция Елены Шубиной», 2019 г.

По книгам Соломона Волкова можно читать какой-нибудь спекурс на факультетах журналистики – «как превратить интервью в жанр искусства». Вроде бы простая идея: поговорить с нынешними «властителями дум», топовыми и самыми известными в своих сферах ньюсмейкерами о том, что сегодня представляет собой современная Москва и современная московская культура. С Григорием Заславским говорит о театре, с Антоном Долиным – о книгах, с Марией Лошак – о московских коллекционерах, с Галиной Юзефович – о литературной критике, с Дмитрием Баком – о московских музеях. Каждая беседа предваряется небольшим мемуарным эссе Волкова «на тему», своего рода предуведомление, подход к теме и приглашение к разговору. Все сделано тонко, безупречно профессионально, и, не побоюсь этого слова, культурно. И собеседники отличные, и говорят они, думается, достаточно искренне. Не говоря уже о том, что визави автора вспоминают всякие байки, закулисные истории, что весьма оживляет чтение. Мне понравился рассказ о том, как артисты МХАТа отправились в 90-е в США, по следам знаменитых мхатовских гастролей 1920-х годов. И первым из самолета вынесли мертвецки пьяного актера, фамилия которого, так совпало, оказалась Алексеев (это настоящая фамилия основателя МХАТа Станиславского, если кто не знает)… Не знаю, насколько эта книга будет актуальной лет через пять, но, с другой стороны «Диалоги с Бродским» и книга интервью с Евгением Евтушенко того же Соломона Волкова, похоже, вообще не стареют.

ОТ ЭТОГО ЖЕ АВТОРА: ИСТОРИЯ РОК-МУЗЫКИ ПОЛУВЕКОВОЙ ДАВНОСТИ

Сергей Иванов «Блаженные похабы. Культурная история юродства»

• Изд-во Corpus, 2019 г.

Губокая, сложная и серьезная книга. 25 лет назад Сергей Иванов написал книгу «Византийские юродивые». Спустя четверть века ему предложили ее переиздать, он взялся за подготовку к печати – и обнаружил, что за эти годы многие сведения, которые он сообщал в книге, устарели, и появилось немало новых исследований, посвященных феномену юродства. После чего Иванов решил, что нужно писать новую книгу – о юродстве как части национальной культуры. Прежде всего обращает внимание на то, как сам автор объясняет, кто такие были юродивые, и в каких, скажем так, формах и социальных ролях они сохранились в наше время (к «новейшим юродивым» Иванов причисляет, например, Владимира Жириновского). В книге немало интересных размышлений о природе юродства, и том, кто такие юродивые. Например, как-то никогда не приходило в голову, что юродство – свойство не субъекта, а объекта. То есть человек не может сказать о себе – «я – юродивый», это исключительно репутационная история. И само собой, книга Сергея Иванова – это именно обстоятельный исторический очерк феномена юродства – от первых упоминаний о блаженных в летописных сводах, до мифологических и реальных встреч «похабов» с сильными мира сего, отдельная глава посвящена Ивану Грозному как юродствующему на троне, и еще интереснейшая глава о восточных «коллегах» наших юродивых – суфиях, дервишах, бродягах: «В Алеппо около 1600 года был “бедламный святой, которого они зовут Шех-Махаммет… он ходит по городу голым, с шампуром на плече, а все продавцы предлагают ему свои перстни, и если он нанижет их перстень на свой шампур, они считают это признаком своей удачи».