Прочитано в августе-2016. Выпуск 02

Максим Кантор. «Чертополох»

• Изд-во АСТ, 2016 г.

Книга, о которой я несколько лет мечтал. В свое время Максим Кантор написал эпический двухтомный роман «Учебник рисования», который, по мне, читать было решительно невозможно (хотя иные критики полагают его самой недооцененной русской книгой за последние годы). Из всего романа я помню только остроумные короткие эссе-вставки, где автор заботливо разъяснял всякие нюансы мастерства художника. Вот эти вставки врезались в память и все думал – а хорошо бы Кантор целую книгу написал в таком духе. И вот сбылась мечта, такая книга написана, называется «Чертополох» и имеет подзаголовок «Философия живописи».

Кантор – он все же прежде всего не художник, а философ, идеолог, пророк. Поэтому вместо тридцати коротких сюжетов из истории живописи представляет три десятка маленьких философских эссе, где живопись, имена и судьбы художников – только повод порассуждать о философии, религии, культуре. Рассуждать Кантор умеет, читать его интересно. Историю современной живописи он начинает с того момента, когда художники стали писать масляными красками. «Манипулятивные и декоративные искусства составляют подавляющее большинство известных нам образцов творчества, - рассуждает Кантор. - То, что общество считает за образчик прекрасного, связано с украшением общественно вмененных истин; как правило, мастер обслуживает принципы, принятые в той среде, на верность которой он присягнул. Великая масляная живопись – искусство, ломающее этот стереотип». История живописи «по Кантору» обрывается в начале 20 века, когда пришли авангардисты и сбросили с парохода современности умение писать картины маслом, объявили это пережитком.

А вот почитать, как Кантор выстраивает цепочку событий-имен-тенденций-школ, определивших зарождение, развитие и завершение эпохи масляной живописи, невероятно увлекательно. Как у самых истоков стояли два человека. Одного звали аббат Сен-Дени Сюжер,он был маленький и некрасивый, поэтому требовал, чтобы окна в храмах делали удлиненными, вообще любил удлиненные пропорции, и это породило готический стиль. А его главным оппонентом был цистерцианец Бернар Клервосский, который, будь его воля, вообще запретил бы писать картины, но благодаря ему родилась богатая символическая система европейской живописи. И так во всем: Кантор не пишет «рассказы о художниках», он философскими концепциями, историческими реалиями, общественными настроениями… Пожалуй, лучшая книга о живописи на сегодняшний день.

Наталья Волнистая. «О возлюблении ближних и дальних»

• Изд-во АСТ, 2015 г.

В последние годы появилась такая мода у издателей – делать книги на основе популярных блогов. В общем, раз на раз не приходится. Посты, которые писались как отклики на какие-то давно забытые события, попадая под одну обложку, производят иногда диковатое впечатление. Писателей среди блогеров не так много, и жительница города Архангельска Наталья Волнистая, известная в Сети как drevo_z – счастливое исключение. Она явно не блогерша, потому что тексты для своего блога изначально писала как рассказы.

Это даже не рассказы, а такие короткие милые зарисовки, бытовые картинки. Что-то подобное в свое время делала Марта Кетро (еще одна писательница «из ЖЖ»): увидела интересную сценку, услышала смешную оговорку, записала необычную историю – и вот, постепенно создается коллекция милых и трогательных рассказиков. Они именно что милые и трогательные – читаются хорошо, но закроешь книгу, ни одного не помнишь, а вот ощущение остается, хорошее ощущение. Кстати, открыл Наталью Волнистую тоже блогер тире писатель – Виталий Сероклинов, он же seraphim, в бытность свою главным редактором «Сибирских огней», опубликовал первую подборку Натальи Волнистой.

Не скажу, что это лучшая из прочитанных за последнее время книг, но ее хорошо, например, купить в подарок знакомой: женщины почему-то обожают такого рода прозу.

Кит Лоу «Жестокий континент»

• Изд-во «Центрполиграф», 2016 г.

Свежая, 2012 года, книга английского историка. Первое издание раскупили моментально, сейчас книгу переиздали – и караульте ее в Озоне, всем, кто интересуется историей, стоит прочесть «Жестокий континент».

Кит Лоу, пожалуй, первым из историков взялся рассказать, что, собственно, происходило в Европе после того, как закончилась вторая мировая. Как возвращались домой солдаты, как кочевали по дорогам толпы бывших узников немецких концлагерей, как европейские города лежали в руинах, а в одной только Варшаве число беспризорных детей сравнялось с количеством довоенного населения польской столицы. После того, как закончилась война, завершилась, утверждает Лоу, её горячая фаза, непосредственно связанная с ведением боевых действий, а вот все остальные разногласия и противоречия – социальные, национальные, политические – еще много лет продолжали тлеть. Именно из этих противоречий и выросли военные конфликты в Европе, война на Балканах, развал социалистического блока и все, что мы имеем сейчас.

Фундамент, на котором была построена послевоенная Европа – не толерантность, не «уроки войны», а месть. Кит Лоу приводит массу фактов о том, как уже после войны поляки изгоняли немецкие семьи, как югославы резали итальянских военнопленных, как в Норвегии детям, которые родились от немцев, официально присваивали статус недееспособных граждан. И это вам не Нюрнбергский процесс, который, как верили его организаторы, поставил точку в военном противостоянии европейских народов. Свои маленькие «нюрнберги» пережившие войну вершили в каждом маленьком городке, коллективе, даже семье. Лоу утверждает, что страшные истории о том, как советские солдаты тысячами убивали немцев на оккупированных территорий – по сути, психическая проекция того, что творили с немцами и другими побежденными нациями соседние народы.

Действительно, жуткая книга. Но важная. Примечательно, что написана она спустя без малого семь десятилетий после войны – раньше взяться за такую тему, видимо, никто не решался.