Читатель Толстов: Важные книги – и не думайте, что вас это не касается

Прочитано в 2018 г. Выпуск 249

Диана Машкова, Георгий Гынжу «Меня зовут Гоша. История сироты»

• Изд-во «Эксмо», 2018 г.

Так получилось, что в этом обзоре сошлись книги «проблемные» - хотя, понимаю, вам и своих проблем хватает, но эти книги, я считаю, достойны самого внимательного прочтения. И прежде всего – книга Георгия Гынжу с броским подзаголовком «история сироты». Это действительно рассказанная от первого лица история человека, чья жизнь прошла в детском доме. Сколько написано книг на эту тему, сколько делалось попыток показать изнанку даже не нашей системы социального обеспечения, а просто жизнь человека, с детства лишенного родительской любви, - и из всех этих книг именно «Меня зовут Гоша» произвела на меня самое сильное впечатление. Прежде всего она очень безыскусная, текст похож на расшифровку диктофонной записи – Георгий-Гоша сбивается, подыскивает нужные слова, старается рассказать свою историю без прикрас, но и не нагнетает ужасов. Там есть главный, стержневой ужас жизни без семьи, о чем автор говорит как о совершенно естественной вещи – ну, вот получилось так, что уж тут. И это, конечно, вымораживает, начинаешь сопереживать Гоше с первых страниц, болеть за него, сочувствовать, следить за тем, найдет он в конце концов семью или нет. Редкий случай книги на чрезвычайно хайповую, как сейчас сказали бы, тему, но написанную при этом с максимальной деликатностью, мудростью, исключительной душевной силой. У меня нет аргументов, чтобы убедить вас прочесть книгу о жизни сироты, но поверьте – это будет совершенно необычное чтение, я два дня после нее ходил как оглушенный.

Питер Майр «Управляя пустотой. Размывание западной демократии»

• Изд-во Института Гайдара, 2018 г.

Кажется, впервые читаю книгу, где исследуется феномен явки – то есть сколько людей, имеющих право на участие в выборах, участвуют в голосовании, и что это все означает. Питер Майр о своих выводах сообщает в самом начале книги. Западная демократия держится за счет некоего «символического капитала»: мы привыкли к тому, что есть некое «общенародное волеизъявление», которое является источником легитимности правящих режимов. Если не в России, то уж на благословенном Западе точно. Да ничего подобного, сообщает Майр! Явка в последние годы падает по всему миру, количество людей, желающих участвовать в выборах, тоже повсеместно снижается, и уже достигло кое-где критических величин. То есть при отсутствии минимального порога явки судьбу того или иного государства может решать критическое меньшинство. А это означает, что сама выборная демократия управляет пустотой, не имея надежной обратной связи в виде народного волеизъявления. Поставив диагноз, Майр изучает причины, которые к этому привели. Тут вам и слабость политических партий, и вообще политика, существующая в виде массовых партий, является, по мнению Питера Майра, пережитком. Тут и государственная пропаганда, и желание правящих классов править как можно дольше, и прибегающих для этого к мягкой дискредитации самого института выборов. Книга отличная, хотя не могу сказать, что там какие-то ужасающие открытия – все примерно то же самое, о чем можно прочесть в Фейсбуке во время очередной избирательной кампании.

Дэвид Рансимен «Ловушка уверенности. Кризисы демократии от Первой мировой войны до наших дней»

• Изд-во «ИД Высшей школы экономики», 2018 г.

Оказывается, это первая книга Рансимена, изданная в России, а на Западе он очень авторитетный и влиятельный политолог. Книга мне понравилась. Рансимен рассматривает кризисы, которые переживала западная демократия за последние сто лет. Кризисы наступали всякий раз, когда оказывалось, что некие «базовые принципы» демократии не работают в определенных ситуациях. Сам Рансимен первым таким кризисом называет президентские выборы 1918 года – но это скорее был кризис управления, нежели демократии. Зато потом последовали новые удары – в 1933 году (Великая Депрессия), в 1947-м (послевоенное переустройство мира, когда американский президент Трумен собирался идти до конца, вплоть до войны с Советским Союзом, чтобы сохранить геополитические позиции США), и далее по списку. Хорошо сказано, что существует две истории демократии как института. Есть внешняя история, где сплошной успех-успех, и как только страна принимает демократическую форму правления, у нее тут же многие болячки проходят. И есть история не такая парадная, можно сказать, история сомнений и переживаний демократии, история интеллектуальных обольщений и разочарований. Вот эту историю и изучает (вернее, показывает нам) Дэвид Рансимен, обнаруживая за пышным фасадом демократии сплошную вереницу страхов, тревог и moral panic. При этом постулат остается прежним: пока что человечество не выдумало более эффективной формы государственного устройства, чем демократия, но и у демократии есть свои темные стороны (и на солнце бывают пятна). Мне книга, в общем, понравилась.

Ник Срничек «Капитализм платформ»

• Изд-во «ИД ВШЭ», 2018 г.

Хорошее исследование о том, сочетается ли цифровая экономика, о которой нам все уши прожужжали, с классическими экономическими теориями о труде и капитале. Капитализм за последние полвека пережил грандиозные трансформации, говорит Ник Срничек (один из главных экспертов по новейшим технологиям, сообщает о нем издательская аннотация). Когда-то спасением капиталистического способа производства стал тейлоризм – разделение труда на множество мелких операций, потом ему на смену пришел фордизм (изобретение конвейера и массового производства). Сейчас капитализм стоит перед самым масштабным вызовом за свою историю. Появление «цифры» позволяет, во-первых, установить прямую связь между производителем и конечным потребителем, то есть гигантское количество промежуточных институций вроде супермаркетов или банков оказываются в этой модели совершенно ненужными. Во-вторых, бизнес-модель, которую создали Google, Facebook и прочие герои современной экономики, вообще со временем сможет обслуживаться минимальным количеством людей. Пока же мы находимся в стадии «битвы платформ», пока что идет сражение за то, кто в новой модели капитализма окажется самым главным – базы данных, интернет или информационные технологии (это разные вещи, предлагающие опять же различные сценарии будущего). Пока что это первая книга, которую приходилось читать, которая говорит не о наступлении цифрового будущего, а о том, какие именно выгоды и риски несет с собой та или иная его модель. Рекомендую, отличная книга.

ОТ ЭТОГО ЖЕ АВТОРА: ИСТОРИЯ РОК-МУЗЫКИ ПОЛУВЕКОВОЙ ДАВНОСТИ

Наталья Громова, Полина Вахтина, Татьяна Позднякова «Дело Бронникова»

• Изд-во «Редакция Елены Шубиной», 2018 г.

В 1932 году в Ленинграде существовал совершенно безобидный кружок, где молодые люди собирались, обсуждали новые книги, интересовались современным искусством – словом, типичный интеллигентский клуб. Но ОГПУ усмотрело в этих безобидных сборищах страшную контрреволюцию и завела политическое дело, обвиняемыми стали 23 человека, а на роль лидера подпольного антисоветского кружка назначили некоего Бронникова (могли, впрочем, назначить любого). «Дело Бронникова» превратилось в пять томов, которые хранились в архиве. Их обнаружила сотрудница питерской библиотеки Полина Вахтина (к сожалению, уже покойная), когда искала материалы о библиотекарях, ставших жертвами политических репрессий. И в итоге появилась эта книга – поразительная во многих отношениях. Во-первых, там изложены все сведения, которые удалось собрать о каждом из 23 обвиняемых по делу – и это рассказ о судьбе людей незнаменитых, незаметных, вся вина которых заключалась в том, что они читали книжки. Во-вторых, «дело Бронникова» показывает сам механизм уничтожения интеллигенции в сталинском государстве – наглядно, на примере конкретного дела. И в-третьих – и это, наверно, самое главное – архивные исследования неожиданно для авторов превратились в актуальное политическое высказывание. В начале 30-х людей, собиравшихся по совершенно невинным поводам, обвинили чуть ли не в заговоре против советской власти. Сегодня риторика, с которой выступают нынешние охранители (тайные общества, заговор, связи с иностранцами, дегенеративное искусство) фактически не изменилась. Что, конечно, оставляет жутковатое впечатление.