Читатель Толстов: Новые книги русских писателей: второй роман Натальи Соловьевой, переиздание советской прозы о полярниках, серия «Во весь голос»

Прочитано в 2023 г. Выпуск 752

Наталья Соловьева «Однажды ты узнаешь»

• Изд-во «Эксмо», 2023 г.

«Дорогая Лиза, мы не были с тобой близки — так уж сложилась жизнь, ничего уж не поделать. Поэтому я решила рассказать тебе о своей жизни, пока еще способна». Главная героиня приходит в московскую квартиру своей бабушки. Квартира досталась ей в наследство, надо разобрать оставшиеся бумаги. Лиза живет совсем другой жизнью, жизнью успешной молодой женшины, делающей карьеру и с легкостью перемещающейся по всему миру. Поэтому исповедь своей бабушки (которую она едва помнит) начинает читать с понятной смесью недоверия и скептицизма. И проваливается сквозь дымящиеся пласты семейной истории. Бабушка Нина сразу признается, что в ее жизни не было ничего выдающегося, она просто записывает события, пока еще помнит. Но для Лизы прикосновение к этой семейной летописи станет шокирующим опытом, который оставит раны на сердце и ожоги в душе. Это, к слову, довольно распространенный в последние годы сюжетный твист: внуки и правнуки людей, переживших самый страшный век в истории человечества, зачастую понятия не имеют, с чем пришлось столкнуться их родным. На таком приеме построены многие романы, где забытая фотография, пыльная рукопись, старинный дневник (как в романе Анны Матвеевой «Каждые сто лет», например) страгивают, подобно камешку, лавину чудовищных, трогательных, величественных и потрясающих подробностей эпохи. Наталья Соловьева написала роман, который мало чем уступает ее дебюту — роману «На берегу Тьмы», где тоже есть семейная история, но там рассказывается о романтическом XIX веке, а здесь перед нами разворачивается панорама века двадцатого. Хорошая историческая семейная сага, созданная в лучших традициях жанра.

Владимир Санин «Семьдесят два градуса ниже нуля»

• Изд-во «Азбука», 2023 г.

Очередное переиздание произведений забытого (но очень хорошего) писателя советской эпохи. В советской литературе существовало, строго по Марксу, свое разделение труда: например, Илья Штемлер писал о работниках сферы услуг, Виктор Конецкий — о моряках, Олег Куваев — о геологах, Юрий Трифонов — о советской городской интеллигенции. Владимир Санин писал о полярниках. У него не очень большое творческое наследие, наиболее известна повесть «Семьдесят два градуса ниже нуля». Тпично советский сюжет: по Антарктиде движется караван вездеходов, доставляют грузы на полярную станцию, но выясняется, что на промежуточной базе, где вездеходы заправляют топливом, весь дизель пришел в негодность — человек, отвечавший за его подготовку, наплевательски не стал добавлять туда специальные антизамерзающие присадки. Но советские люди героически преодолевают оставшуюся часть опасного пути, хотя их ожидают торосы, пожар, продукты заканчиваются, а у главного полярника Гаврилова нелады с сердцем, и рация не работает. Наглядная иллюстрация того, что каждый подвиг — как правило, является результатом чьего-то разгильдяйства. Я давно читал повести Санина, только сейчас перечитал — и оказалось, что это отличная проза, одновременно и приключенческая, и психологическая. В книгу также вошли менее известные произведения Владимира Санина — «За тех, кто в дрейфе», «Белое проклятие», «Трудно отпускает Антарктида». Сейчас о полярниках таких книг не пишут, так что рекомендую прочесть хорошего писателя Владимира Санина.

Наталья Илишкина «Улан Далай. Степная сага»

• Изд-во «Редакция Елены Шубиной», 2023 г.

Дебютный роман Натали Илишкиной очень напомнил мне «Зулейха открывает глаза» Гюзель нашей Яхиной. Много похожего и в сюжетах, и в персонажах, и в характерах. Это история трех поколений семьи бузавов — донских калмыков-казаков. Бузавы еще со времен Петра Великого служили российскому царю, участвовали во всех войнах, а в 1943 году подверглись массовым репрессиям. Роман начинается с того, что главный герой Баатр, глава большой семьи, вместе со своими чадами и домочадцами следует в телячьем вагоне в ссылку. «Товарищ Сталин мог бы его старшего сына Очира в Сибирь отправить — он в Белой армии воевал, да. Мог бы младшего Дордже выслать — на ламу учился, да. И среднего сына товарищ Сталин мог наказать — сбился красноконник с пути, женился на девушке белой кости. Но зачем товарищу Сталину высылать верных ему людей — ведь вся хуторская головка в соседнем вагоне едет. И главный энкавэдэшник из района с русской женой там же. А у него два ордена Красного Знамени, а нога всего одна — вторую за Сталинград отдал. Нет, товарищ Сталин такого не мог сделать. Это воля рассерженных богов». Донские калмыки объявлены врагами советского народа, но до этого семья Баатра переживает раскол в годы Гражданской войны, когда два родных брата оказываются по разные стороны фронта. Теперь один брат ненавидит советскую власть, второй становится сознательным советским гражданином, но впереди их ожидает голод, депортация, смерть близких, спецпоселение и наконец возвращение на свою разоренную родину. Внукам Баатра, сыновья которого воевали по разные стороны, но в итоге оказались в одном сибирском бараке, придется самостоятельно решать, что определяет их личный кодекс, веру и обязательства перед предками и потомками. «Со смертью Розы еще на одного едока стало меньше, подумал Баатр. Когда их грузили — было сорок человек. Теперь осталось тридцать четыре. Старик Чованов от ожогов умер, его старуха на три дня позже, потом стали уходить дети. Первым — младенец Алты, молоко у нее пропало. Потом двое годовалых мальчишек — от холода. Пусть Роза будет последней ушедшей. Пусть оставшиеся доедут живыми». Наверняка у подобных эпосов найдется свой читатель.

Николай Лейкин «Сатир и нимфа»

• Изд-во «Центрполиграф», 2023 г.

Издательство «Центрполиграф» продолжает проект по переизданию литературного наследия Николая Александровича Лейкина, одного из забытых русских писателей начала ХХ века, и это хорошо, выходит очередной роман — который, к слову, в свое время испортил отношения Лейкина с Чеховым. В 1888 году Чехов, которому Николай Лейкин как своему ученику и коллеге послал первый экземпляр своего нового романа «Сатир и нимфа» (Лейкин считал его одной из своих лучших книг), писал автору: «Сатир» роман чисто местный, питерский, захватывает он узкий и давно уже изученный район. Во всех этих Заколове, Акулине, Пантелее, Тычинкине, кроме разве мужа Акулины Данилы, нет ничего нового. Всё это знакомые; роман их тоже история старая, интриганство Катерины тоже не ново… Читается роман легко, весело, часто смеешься, в конце немножко грустно становится, и больше ничего». Лейкин очень обиделся, после этой истории отношения между Лейкиным и Чеховым охладели. Хотя «Сатир и нимфа» — прекрасный образец лейкинской юмористической прозы. Одинокий пожилой купец Трифон Иванович Заколов проникается теплыми чувствами к своей кухарке Акулине. Скромная и тихая женщина по-настоящему преображается под влиянием своего нового статуса в доме, и динамика между «сатиром» и «нимфой» кардинально меняется. Подруга-горничная дает Акулине полезные, с ее точки зрения, советы, а родственник из деревни просится на хлебное место, и далеко не сразу ясно, к чему приведет цепь событий, начавшаяся с простой симпатии.

Анна Иванова «Краснодарская прописка»

• Изд-во «Городец», 2023 г. Серия «Во весь голос»

Это, на мой взгляд, один из самых сильных дебютов в современной российской литературе — как минимум, книга Анны Ивановой претендует на «дебют года», хотя я бы проголосовал за «Водолаза Коновалова» Ксении Полозовой (книгу которой тоже выпустило издательство «Городец»). Девушка из города Ленска, это в Якутии, переезжает с милого Севера в сторону южную, в Краснодар. Здесь все не такое, как в Ленске — люди, отношения, нравы, язык, климат. И, собственно, вся «Краснодарская прописка» построена на этом нехитром сравнении — как круто было в Ленске и как странно живется главной героине в Краснодаре. Я сам большую часть жизни прожил на Крайнем Севере, а потом переехал на «материк» и живу здесь уже 15 лет, но все еще пребываю в состоянии изумления. Поэтому, конечно, книгу Анны Ивановой воспринял сразу — поскольку понимаю, о чем она пишет. Но у Ивановой еще и отличный язык, стиль, слог, она наблюдательна, остроумна, афористична. Вот, например: «Буква „ё“ — это нижнее белье русского алфавита. Ее никто не выпячивает в публицистических текстах, но все знают, что она есть» — по-моему, это замечательно. Или вот — «Мы живем в такой классной и холодной стране, что без душевных разговоров, объятий, регулярных походов по питейным заведениям и дегустаций самопальных настоек на всем подряд, произрастающем в разных уголках России, здесь никуда. Когда два человека сидят в баре и смотрят там по сторонам, а не друг на друга — это конец». Или вот еще — «У достижения зрелости есть два спутника — внезапный переход на чай / кофе во время пьянок и просмотр концертов на видео вместо походов на них». И так таких блесток юмора, интеллекта рассыпано немало. Отличная книга, всем рекомендую.

Вам также придется по душе:

Евгений Алехин «Фоторужье»

• Изд-во «Городец», 2023 г. Серия «Во весь голос»

Главный лирический герой, он же, собственно, сам Евгений Алехин, ездит на гастроли, читает книжки, переживает панические атаки, напивается пьяным, занимается сексом с двумя девушками, снимается в кино, жалеет себя, рефлексирует, сочиняет песни. Алехин в жизни — это и издатель, и продюсер, и известный исполнитель рэпа, и актер, и тусовщик, и еще немножко писатель. Использующий прием Эдуарда Лимонова, когда сам автор становится героем своих произведений. У Алехина вышло много книг («Девственность», «Рутина», «Третья штанина»), я почти о всех писал в «Читателе Толстове», но это, конечно, хуже Лимонова. Потому что лимоновские тексты все-таки принадлежали настоящей литературе, Эдуард Лимонов умел превращать события собственной жизни в прозу, даже когда описывал, как он сидит и пьет чай. Алехин пускается на описание самых, эээ, неаппетитных эпизодов своего существования (например, как он собирает говно для сдачи анализа), но впечатление остается такое: человек на ваших глазах из кожи вон лезет, чтобы выглядеть крутым, беспощадным к себе, проживающим бурную и разнообразную жизнь — а читать-то в результате скучно. Что-то не работает в механике алехинской прозы, какого-то важного компонента недостает. Может, мешает ощущение вторичности творческого метода, а может, все оттого, что все книги Евгения Алехина (во всяком случае, все, которые приходилось читать) почти неотличимы друг от друга?