Читатель Толстов: Книги о людях: как они едят, молятся, развиваются и создают цивилизации

Прочитано в 2023 г. Выпуск 776

Джозеф Хенрик «Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели»

• Изд-во «Альпина нон-фикшен», 2024 г.

Чрезвычайно важная книга для понимания современного западного менталитета, — в какой-то степени она создана на тех же принципах, что и «Ружья, микробы и сталь» Джареда Даймонда. Вот, скажем, циферблатное время, часы, которые ставили на главных башнях всех европейских городов. Как это повлияло на формирование психологии жителей стран Запада? Какая разница, как отмерять время — раньше длительность служб меряли по тому, как сгорали свечи, всех устраивало. А на самом деле это важный фактор: городская жизнь скоро стала подчиняться движению стрелок на циферблате, и это выковало жесткую трудовую дисциплину у западных людей. Или, скажем, религиозность, воскресные походы на церковную службу. Сами походы не так важны, важно то, что после службы было принято одаривать нищих на церковной паперти — и отсюда ведет происхождение такая важная институция западного образа жизни, как организованная благотворительность. И так далее. Промышленная революция и религиозные войны, рождения протестантской этики и эпоха географических открытий — все это производило важные изменения в коллективном психотипе западных людей. Гарвардский профессор Джозеф Хенрик задействует в книге «Самые странные в мире» последние данные из области антропологии, психологии, экономики и биологии. Он прослеживает культурную эволюцию родства, брака, религии и государства, демонстрируя глубокое взаимовлияние этих институтов и психики человека. Сосредоточившись на столетиях сразу после падения Рима, Хенрик показывает, что фундаментальные институты родства и брака приобрели на Западе поразительное своеобразие в результате почти случайно сформулированных решений ранней Церкви. Именно эти изменения привели к появлению особой психологии людей Запада. Очень интересные выводы, советую прочесть. Перевод Александр Свистунов, Владислав Федюшин.

Елена Первушина «За столом с Гоголем»

• Изд-во «Центрполиграф», 2023 г.

Новая книга из историко-гастрономического цикла о том, чем питались русские писатели и о каких яствах они оставили упоминания в своих произведениях. Я уже писал в «Читателе Толстове» о предыдущих книгах — «За столом с Пушкиным» и «За столом с Обломовым». В очередной раз признаюсь, что люблю книги Елены Первушиной. Мир еды — не то чтобы не очень изучен, множество авторов написали о нем целые библиотеки, но у Первушиной есть уникальная особенность обнаруживать интересные гастрономические подробности в былых эпохах. «За столом с Пушкиным» — рассказ о том, как был устроен гастрономический, застольный быт в России в пушкинскую эпоху, «За столом с Обломовым» — о том, что ели, пили во второй половине XIX века, когда еда стала разнообразнее и вкуснее (появились первые консервированные продукты, изысканные блюда, которые русские едоки подсмотрели в европейских ресторанах). Писатель Николай Гоголь, герой новой книги, был одним из самых выдающихся гурманов в русской литературе, о чем мало кто помнит. В его малороссийских произведениях упоминаются разнообразные кушанья, отражающие украинское хлебосольство — вплоть до знаменитых летающих вареников из «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Но творчество Гоголя, если рассматривать его с кулинарных позиций, может одарить внимательного читателя упоминанием самых необычных блюд — от голубей в сметане до жареной корюшки, о которой мечтает жена Городничего в «Ревизоре»: «Я не иначе хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб нельзя было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза». А знаменитая «няня», которой Собакевич угощает Чичикова? Это же объедение, бараний бок с гречневой кашей! Вернувшись из Италии, Гоголь завел в петербургской среде моду на макароны, которые он всегда готовил сам и угощал друзей: «Вот приносятся макароны в чашке, открывается крышка, пар повалил оттуда клубом. Гоголь бросает масло, которое тотчас расплывается, посыпает сыром, становится в позу, как жрец, готовящийся совершить жертвоприношение, берет ножик и начинает разрезывать». Замечательная книга, на голодный желудок ее читать решительно не рекомендуется.

Алексей Митрофанов «Горячие напитки. Русские напитки в русской культуре»

• Изд-во «Ридеро», 2023 г.

Я уже писал совсем недавно о книге Алексея Митрофанова «Холодные напитки». Митрофанов — известный москвовед, остроумный рассказчик, автор биографии Гиляровского для серии «ЖЗЛ», посвятил новую книгу напиткам горячим — в первую очередь чаю, кофе и какао. За каждым из них выстраивается целая культурная традиция, но особенно интересно было читать о чае. Поскольку Россия имела сухопутную границу с Китаем, китайский чай в Петербург и другие города России доставляли дешевый, разнообразный и популярность он имел огромную. Существовали сложные ритуалы чаепития, во многом сформировавшие быт средней мещанской и дворянской семьи: самовар на столе, дачи, разговоры… Чтобы отвратить русский народ от пьянства, российские общества трезвости открывали чайные, где подавали несколько десятков сортов этого напитка. Самыми азартными чаевниками считались москвичи: в Петербурге даже был обычай подавать «чай по-московски», когда к чайной паре подавали пять блюдечек — с изюмом, сахаром, вареньем двух сортов и свежей земляникой. А в 1911 году «Газета Копейка» писала: «В некоторых дешевых трактирах „надежным“ посетителям предлагают „по секрету!“ новый напиток — водку на чае. Это в высшей степени вредное и одуряющее пойло так и называется — „чайной водкой“. Водка, настоянная на теине, получает необычайную крепость и даже на привычных потребителей алкоголя после нескольких выпитых рюмок производит такое одуряющее влияние, что люди не пьянеют, а попросту становятся временно психически ненормальными». А вот генерал Костенецкий, герой Аустерлица и Бородина, был известен тем, что выпив чай, съедал все чайные листья. Лев Толстой пил чай исключительно из стакана с подстаканником (кстати, подстаканник, чтобы не обжигать пальцы — исключительно русское изобретение). А еще существовала целая линейка самоваров — самые маленькие назывались «детскими», а среднего размера — «эгоистами» или «холостяками» — мол, предназначены для людей, которые пьют чай в одиночку. А еще были самовары-кухни с несколькими изолированными отделениями, в одном можно было кипятить воду для чая, в другом — варить пельмени, например. В общем, замечательная книга.

Алексей Гавриш «Семь лет в „Крестах“. Тюрьма глазами психиатра»

• Изд-во «Альпина Паблишер», 2023 г.

Отличная книга — тот случай, когда оторваться во время чтения невозможно. Всегда интересно читать умных людей, которые в силу жизненных обстоятельств оказались в местах, куда большинству из нас доступ закрыт, а потом делятся впечатлениями. Алексей Гавриш семь лет проработал в психиатрическом отделении больницы следственного изолятора «Кресты», дорос до должности заведующего отделения, но потом ушел, сменил профессию (стал психотерапевтом), переехал в другую страну и написал книгу о своем опыте работы внутри пенитенциарной системы. Дивные, совершенно роскошные суждения, причем это же не просто впечатления стороннего наблюдателя, это профессиональные выводы врача-психиатра. Например, про тюремные суициды — они всегда причины, пишет Гавриш, но ни разу не сталкивался, чтобы заключенный пытался уйти из жизни, испытывая чувство глубокого раскаяния. Страх, демонстрация, жалость к себе — да, но Раскольниковых среди зэков нет. Или вот педофилы, еще одна распространенная тема. Вот что пишет Гавриш: «У меня был один санитар, неглупый парень. Закончил мореходное училище. Так вот, когда я его спрашивал, что он думает о том или ином арестанте с „табуированной“ статьей, то у него был единственный критерий. Он мог сказать: „Да, похоже на подставу“ или „Не, статья его. Сладенький он“. Я не буду развивать эту мысль, его мнение имело больше чувственное обоснование, нежели критическое. Но он, похоже, всегда оказывался прав». А вот — классификация преступлений, совершенных шизофрениками: «Зачастую эти преступления нелепы, вычурны и не несут прямой выгоды. Если такой человек угоняет велосипед, то не для того, чтобы выгодно продать, а для того, чтобы было легче двигаться вдоль железной дороги в двадцатиградусный мороз. Если выносит одежду из супермаркета, то не с целью наживы, а потому, что на футболке был нарисован розовый слон, который ему подмигнул. Если поджигает пожарную часть, то потому, что не будет пожарных — не будет и пожаров». Кстати, отдельная глава посвящена описанию психических особенностей сотрудников подобных учреждений. В общем, потенциальный бестселлер, читать непременно.

Тао Тао Лю «Китайские мифы. От царя обезьян и нефритового императора до небесных драконов и духов стихий»

• Изд-во «МИФ», 2023 г.

Издательство, которое называется «МИФ» (на самом деле это, как мы знаем, аббревиатура от «Манн, Иванов и Фарбер») освоило нишу издания мифов — в симпатичном оформлении, в отдельной серии, с привлечением исключительно компетентных авторов, и главное — это отличные книги, их интересно читать. Я постоянно пишу в «Читателе Толстове» о «мифологических» книгах от издательства «МИФ», из того, что особенно понравилось — «Румынские мифы» Натальи Осояну и «Мифы коренных народов Севера» Ольги Христофоровой, но вообще там слабых книг нет, в этой серии. Вот еще одна новика — переложение китайских мифов. Китайская мифология — самая, пожалуй, древняя, она насчитывает несколько тысяч лет, и часто древние сюжеты в последующие эпохи переосмысливались, обрастали новыми героями и нередко персонажами мифов становились реальные исторические личности — например, император Вань-ли империи Мин в 1594 году провозгласил богом войны Гуань Юя, славного воина и полководца времен Троецарствия, а на Праздник драконьих лодок, который проводят в пятый месяц лунного года, надо и умиротворять богов-драконов китайских рек, и отдавать должное памяти Цюй Юаня, праведного чиновника периода Восточной Чжоу, который не смог повлиять на плохого правителя и в отчаянии утопился. Еще мифы Китая лаконичнее, строже, короче мифов других народов, при этом по сложности соревнуются с мифологией Древней Греции, поскольку переплетаются с многими религиями и учениями — даосизмом, конфуцианством, буддизмом. И еще одни и те же мифологические сюжеты по-разному излагаются в разных китайских провинциях. Связано это с тем, что некоторые этнические группы современного Китая, например хмонги (мяо), судя по всему, не имели своей письменности или не слишком полагались на записи, зато сохранили развитую устную литературную традицию. Но именно такие племенные мифы и легенды повлияли на развитие китайской мифологии в целом.

Тамара Руцкая «Творческая журналистика в индустрии красоты»

• Изд-во «Ридеро», 2023 г.

Интересная книга, такой самоучитель для тех, кто желает сделать карьеру фэшн-журналиста, человека, который пишет о моде, дизайне, индустрии красоты. Здесь тоже есть своя специфика. Ну вот, например: «Нужно быть готовым к нападкам. В модной индустрии многие люди являются творческими личностями со своими капризами и амбициями. Журналист должен научиться относиться к ним снисходительно, внимательно и чутко. Позвольте дизайнерам, стилистам, моделям чувствовать себя королями, и тогда удастся получить информацию, в которой так остро нуждается каждый журналист. Будьте дружелюбны, не спорьте, но и не теряйте достоинства. Здесь уже на помощь придет работа с эмоциональным интеллектом». Или вот это: «Фэшн-журналист должен посещать Недели моды. Конечно, не всегда есть возможность бывать на этих мероприятиях, ведь приехать издалека в столицу бывает не так просто. Но посещать те, которые проходят в ближайшем регионе, до которых можно добраться — обязательно». Тамара Руцкая (почему-то везде она упоминается с полным именем-отчеством, непривычно, но, может, в модной индустрии так принято) создала свое сетевое издание Designers from Russia, которое пишет не только о модной индустрии, но и о дизайне интерьеров, знаменитых модельерах, есть даже раздел «Женщины в науке» — в любом случае у автора достаточно опыта работы в фэшн-журналистике, которым можно поделиться. К профессиональным, практическим советам вопросов нет — Тамара Руцкая не просто объясняет, что такое лид или заголовок, но и приводит примеры удачных и неудачных вариантов. Интересный раздел про интервью: оказывается, в последнее время в фэшн-журналистике стало больше «расследовательских» интервью, помогающих понять, как индустрия красоты смыкается с современными научными изысканиями. В целом книга будет полезной не только для начинающих журналистов, но и для тех, кому интересно, как устроена российская «индустрия красоты».

Сергей Чупринин «Оттепель как неповиновение»

• Изд-во «Новое литературное обозрение», 2023 г.

Оттепель в СССР началась не после речи Хрущева на ХХ съезде, а 1 мая 1953 года, когда меньше чем через два месяца после смерти Сталина «Литературная газета» в первомайском номере опубликовала не идеологические призывы, а подборку лирических стихотворений о любви. Это, к слову, вообще была первая подборка лирики, опубликованная в официозном советском издании. А одной из самых малоизвестных страниц «оттепельной» хроники стала история с альманахом «Литературная Москва», который в столичных литературных кругах называли «писательским кооперативом», и который в двух выпусках (на третьем журнал закрыли) успел опубликовать подборки стихов Цветаевой, Пастернака и Ахматовой. Сергей Ивинович Чупринин написал два обстоятельных тома, посвященных «оттепели» («Оттепель: События» и «Оттепель: Действующие лица», я писал о них в «Читателе Толстове»), но это скорее издания справочные, энциклопедические, где можно найти информацию о любом событии 1953—1968 гг. — безусловно, самом интересном этапе в послевоенной советской истории. А «Оттепель как неповиновение» — это подведение уроков истории, воспоминания о том, как чувствовал себя московский интеллигент во всех этих сложных раскладах, существовавших в столичных редакциях, сборник статей и публицистических воспоминаний. Чупринин продолжает исследовать ключевые сюжеты, определившие судьбы отечественной культуры в 1950-60-е гг. Об особенностях внутрилитературной борьбы, о разных течениях в советской критике и публицистике, о «Новом мире» и «Докторе Живаго», литературной номенклатуре и том, как писатели выживали в противостоянии с чиновниками — по-своему это крайне занимательное повествование. Тем более для тех, кому интересна эстетика и психология эпохи «оттепели», а она интересна многим — тем более в ожидании некоей «оттепели», которая нас якобы ожидает.

Евгений Ямбург «И на камнях растут деревья: Живая педагогика»

• Изд-во «Бослен», 2024 г.

Евгений Ямбург — известный общественный деятель, доктор педагогических наук, академик Российской академии образования (а его новая книга приурочена к 80-летию образования этой академии). Я писал прежде о книгах Ямбурга в «Читателе Толстове». У него интересные рассуждения о современном образовании, воспитании, о том, из чего складывается педагогическая культура России, он анализирует пути познания, как ребенок исследует мир, и какую роль в этом занимает учитель. Мне понравился очерк о Николае Пирогове — хотя связь великого хирурга, «чудесного доктора» и образования неочевидна, оказывается, Пирогов серьезно изучал именно детскую психологию — например, оставил целые труды о механизмах привязанности человека к животным, которую он полагал важным элементом воспитания гармоничной личности. «В чувстве нашей привязанности к животным, я полагаю, играет важную роль представление, которое мы имеем о животном. В этом представлении есть нечто странное, — писал Пирогов. — Я где-то читал, что Гегель признавал в безмолвии животных нечто мистическое. Я вполне разделяю этот взгляд философа. Всякий из нас не может не видеть в животном сходства с собою и вместе с тем не может ясно понять причину огромного различия, лежащего пропастью между нами и животными. Ни животное меня не понимает, ни я животного, то есть его субъективную сторону не могу вполне понять и поневоле сужу о ней только по себе (то есть по своей субъективности). Гегель прав: существо, действующее во многих отношениях совершенно сходно со мною, обнаруживающее ясно чувства, страсти и даже мысль, немо; оно смотрит на меня, ласкает, зовет, ищет меня, просит у меня пищи, и все молча; животное, верно, скрытничает, содержит от нас в тайне свои мысли, короче, поступает как немой карлик в волшебных сказках…». Замечательно.

Павел Басинский «Подлинная история Константина Левина»

• Изд-во «Редакция Елены Шубиной», 2023 г.

Вроде бы совсем недавно писал в «Читателе Толстове» о книге Павла Басинского «Подлинная история Анны Карениной», а сейчас заглянул — оказывается, два года прошло, писал о ней в 2021-м году. Мне тогда «Подлинная история Анны Карениной» чрезвычайно понравилась. В самом деле, роман Льва Толстого все читают по-своему: режиссеры, критики, современники и потомки, обычные читатели. В результате накапливается целый ворох вопросов, на которые Павел Басинский и решил найти ответы в своем литературоведческом и историческом расследовании. «Подлинная история Константина Левина» — это и продолжение этого увлекательного квеста, и совершенно самостоятельная книга. «Анна Каренина» состоит из двух сюжетных линий: одна — собственно про Анну, ее сложную личную жизнь, роман с Вронским и трагическую смерть. Другой — про Константина Левина, мужа Китти, младшей сестры Анны, скучноватого прогрессивного помещика, который собственно с Анной встретится на страницах романа почти в самом финале. Действительно, а при чем тут Левин, какое он имеет отношение к истории Анны? Зачем вообще Толстой писал роман «на две персоны» — при этом одни читатели спокойно пролистывают «левинские» главы, а другие, наоборот, считают их самым интересным сюжетом в романе. Левин занимает половину романа, и это действительно загадка творчества Льва Толстого — с чего бы такая честь. Как всегда, Павел Басинский погружает читателя в свои исторические, культурологические, архивные изыскания, дополняя канонический текст романа цитированием многочисленных черновиков (из которых становится понятно, что Левин вполне по праву занимает свое место в романе). Не скажу, что «Подлинная жизнь Константина Левина» мне понравилась больше «Подлинной жизни Анны Карениной» (я как раз из тех, кто «левинские» главы перелистывает), но это по-своему дерзкое, глубокое, умное и искреннее исследование величайшего романа нашей русской литературы. Интересно, будет ли у этого цикла продолжение? «Подлинная жизнь Алексея Каренина», например?

Вам также придется по душе:

Реза Аслан «Зелот. Земной путь Иисуса из Назарета»

• Изд-во «Азбука», 2023 г.

Когда-то мне очень нравились книги Карен Армстронг — католической монахини, которая стала писательницей и написала несколько великолепных книг о заре христианства — «Битва за Бога», «Святой Павел». На мой взгляд, это очень важно, когда о таких сложных темах, как библейская история, пишут люди сведущие. Реза Аслан несколько десятилетий посвятил изучению архивов и попытке реконструировать историю Иисуса из Назарета, который, чем больше узнавал Аслан, тем сильнее отличался от евангельского Иисуса Христа. «Зелот» — это прежде всего чрезвычайно добросовестное историческое исследование с привлечением древнеримских, еврейских, арабских, арамейских, древнегреческих источников. Как пишет сам автор, создание жизнеописания Иисуса из Назарета похоже на складывание паззла, когда в наличии у тебя всего несколько разрозненных кусочков. Поэтому очень важен исторический контекст: римская оккупация Палестины, восстание иудеев, которое случилось через три десятилетия после казни Иисуса, сложные политические и религиозные противоречия в самой Иудее, новые культовые практики в иудаизме, социальное устройство общества той эпохи — все эти вещи так или иначе связаны с темой жизни Иисуса. Конечно, это не совсем тот Иисус, которого знают и представляют себе современные христиане. В любом случае книга Резы Аслана — возможность узнать больше о том времени, когда зарождалось христианство, и увидеть политическую и повседневную жизнь народов, населявших Палестину — что мне кажется немаловажным в свете тех трагических событий, которые переживает эта древняя земля в наши дни. Перевод с английского Татьяны Лисицыной.