В России давным-давно сложился миф об августе. Миф о том, что в августе у нас происходит что-то неожиданно-поворотное. Поэтому все, кому хочется «черного лебедя» и стремительных перемен, ждут августа, как месяца-мессию, как избавления, как глотка свежей воды. Чего уж, есть и такая традиция в России: в августе падения Цезаря ждать. Ну а мечтающим о… «превращении империалистической войны в гражданскую», так сам бог велел искать в календаре последний месяц лета.

Июльское настроение у тех, кто не принадлежит ни к одному из двух лагерей «энтузиастов», повторило настроение июньское. Говоря по-простому, остается совершенно непонятным, как вылезать из той «ж…», в которой оказались основные участники «украинского сюжета», включая Европу и США, да и, откровенно говоря, всё человечество или значительная часть его, раз уж приходится всё чаще вспоминать о «голодающей Африке»?

Сейчас никто не знает, что будет. Я настаиваю, что вообще никто. Любые уверенные прогнозные сценарии это просто трёп. Ради бога, не сочтите эту фразу покушением на право каждого интересоваться любым трёпом и право верить в любой трёп, в который комфортно верить. Я же пока предпочту каталогизацию наиболее интересных интерпретаций «февральской революции в мировой политике» – то есть, разъяснений не того, что будет, а того, что было (24 февраля).

Обвинений в адрес Верховного и без меня насчитают штук сто, не меньше, а гипотетических оправданий его я вижу три. Сразу замечу, что простейшие, извините за выражение, «геополитические» оправдания – типа завоевать-присоединить побольше курортно-плодородных земель, которые холодной северной стране завсегда пригодятся – я в уме держу, но в общий список включать не буду.

Начну, пусть с очень абстрактного, но с крайне неприятного. С логики динамики войны, вообще - любой войны в истории человечества. Есть в «войне как таковой» три принципиально важных, сдерживающе-удерживающих в одну сторону и подталкивающе-выталкивающих в другую сторону коллективно-психологических барьера или черты. Первый это принцип «мир важнее войны». Когда конфликтующие стороны, навострив оружие, все-таки опасаются пролить первую кровь, интуитивно догадываясь или отчетливо понимая, что потом процесс будет уже не остановить, воронка эскалации потом будет затягивать в себя всех и всё подряд с ужасающим свистом и хрустом. После переступания этой черты (взятия этого барьера) есть какое-то время и дистанция до второй черты, логика которой – «победа важнее мира». Это период, когда ещё можно остановиться, договориться, разойтись, потому что после второго барьера исчезнет желание мира. При любом напоминании о мире будет возникать отторжение-негодование, мол, за что уже столько крови пролили – своей и чужой – вы что хотите, чтобы это всё пустяшным оказалось? Нет уж, теперь воюем до победы, до абсолютной победы. Ну и где-то впереди, на непонятно какой дистанции от этой второй черты, маячит третья черта, логика которой – «мир важнее победы». Однако, когда только-только перешагнули вторую черту, действительно непонятно, сколько времени, сил, человеческих жизней и всяческих разрушений отделяет от неё.

Сразу скажу, что никаких серьезных и обоснованных прогнозов в этом тексте нет, да и быть не может. После 24 февраля я предпочитаю воздерживаться не только от прогнозов, но даже от предчувствий, которые никакой ответственностью не обременяют. Честно скажу, что у меня нет никакого предметного представления о том, как именно стороны – подчеркну, что все стороны, а не только Россия – будут выбираться из той пропасти, в которую они устремились.

Но этакий «квази-постмодернистский» трёп про прогнозы я все-таки выдам.

Пребывая в месячном бане от благословенного фейсбука – то есть, не имея возможности ни писать посты, ни оставлять комментарии, ни даже лайкать – я получил прекрасную возможность (за которую искренне благодарен цензурно-строгому фейсбучному руководству) наблюдать со стороны за бурнокипением разных фейсбучных фракций «говорящего класса». Тем, кто внутри, быть может, не видно, поэтому сообщу в первую очередь для них, что примерно девяносто процентов всех коммуникаций в неувядающем жанре споров и ссор (быть может, 99 процентов) сводится к бесконечному обмену репликами, упреками, колкостями и оскорблениями между всего двумя риторическими позициями. Первая – нет войне и поджигателю её Путину! Вторая – почему вы, противники этой войны, не были против войны, когда гибли дети, женщины и старики Донбасса? Товарищи участники бурнокипения фейсбучных говн, вы не поверите, но это действительно практически всё, что вы производите!

Разгар и угар гибридной третьей мировой продолжается. Одна радость – сохраняется возможность фиксировать разнообразные уникальности. Международно-политическая движуха подбрасывает.

История с очередной войной России и Украины, которой в очередной раз не случилось, на этот раз слегка удивила меня какой-то прежде не наблюдавшейся сплочённой уверенностью либеральных спикеров в том, что война будет. Любимый телеканал «Дождь», обычно занимающийся контрпропагандистской пропагандой или пропагандистской контрпропагандой, в вопросе войны с Украиной, на мой взгляд, отметился банальной пропагандой: мол, каток путинской машины агрессии остановить невозможно, война неизбежна. И это при том, что не было ни одного вменяемого комментатора, который не утверждал бы, что никакой войны быть не может – она не нужна ни одной из сторон – мы имеем дело с банальными медиаполитическими разводками, смысл которых действительно не до конца ясен и может быть предметом экспертного обсуждения, но не более того. На всякий случай оговорюсь, что война, конечно, возможна из-за провокации или недоразумения, но по этим причинам война возможна между любыми государствами в мире и называть каким-то совсем уж особым случаем отношения России и Украины я бы не стал.

«Думая, что стреляю в кабана, добыл лося», – так сформулировал лишенный депутатской неприкосновенности депутат-коммунист Валерий Рашкин суть прославившего его на всю страну злоключения в саратовской глуши. «Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону», – пелось в одной замечательной застольно-коммунистической песне. И в песне про матроса-партизана Железняка, и в охотничьих байках Валерия Рашкина можно найти неплохие метафоры, разъясняющие, как устроены политические процессы. Боевитые акторы процессов стремятся добиться одного, а всегда получается что-то другое, иногда полностью противоположное целеполаганию.

Характерной чертой российской государственности времен «развитого путинизма» (для кого-то, разумеется, путинизма «загнивающего») является подчеркнутый «легализм». Власть принимает разнообразные законы, накладывающие ограничения на свободные, а иногда и просто естественные, человеческие поступки, после чего приступает к избирательному правоприменению. Большинство граждан даже не обратят внимания на то, что есть какое-то юридическое ограничение, которое они нарушают, но граждане, «попавшие в разработку», будут «подвергнуты» в полном соответствии с имеющимся законодательством.

Выбрали мы Думу. Уж какую есть, но государственную. Разные мотивации двигали избирателями. Проще всего было избирателям, не склонным к сопротивлению административному принуждению, и избирателям, предпочитающим ценить то немногое, что у них есть, боящихся потерять это немногое в случае перемен или просто неуверенных в том, что им удастся приспособиться к той жизни, что начнется после гипотетических перемен. Роспись за бюллетень, голос за «Единую Россию» и обратно в частную жизнь с чистой совестью. Еще не очень проблемно было голосовать идейно-ценностным избирателям, голосующим за КПРФ, как за платоновскую идею равенства, справедливости и уважения к «великому советскому прошлому».

Студент, учившийся у меня десять лет назад, прислал сканы своих конспектов моих лекций по политологии, читанных весной 2011-го года. 2011-й тоже был годом думских выборов, и я рассуждал на одной из лекций о двух на них самых больших проблемах партии действующей власти – «Единой России». Во-первых, «Единая Россия» всем надоела (сказано 10 лет назад). Во-вторых, «Единая Россия» не может позволить себе самую интересную для избирателей политтехнологическую игру – борьбу с каким-нибудь «врагом». А ты попробуй заинтересуй избирателя и замани его на участки без «зигфридовой» борьбы с каким-нибудь «драконом». Без врага и его мочилова, с одной так называемой «позитивной повесткой», нет будоражащей интриги, нет увлекательного сюжета. У КПРФ, например, есть огромное преимущество на полях выборных сражений – у нее есть «враг». Не уверен, правда, что КПРФ умеет так уж толково этим «врагом» пользоваться.

Прежде чем поговорить об утопиях – а я давно готовился к этому разговору – несколько констатирующих суждений о состоянии реальности.

Сегодня день рождения Путина, ему 25 лет исполняется, романтически выражаясь – четверть века. Я не сошел с ума. Речь идет не о дне рождения, скажем так, «биологического Путина». И речь даже не о дне рождения «путинизма», который правильнее искать либо в 2001 году (сокрушение НТВ), либо в 2003 году (сокрушение Ходорковского), либо в 2004 году (сокрушение выборов глав субъектов федерации). Но не позже. Сегодня день рождения «политического Путина».

Апрель 2021-го едва ли толком запомнится неначавшейся войной России и Украины – я специально вместо «войны России с Украиной» написал «России и Украины», ибо, случись она, ясности по вопросу, кто конкретно ее начал, скорее всего, никогда бы не возникло. Я, признаться, был уверен, что никакой целенаправленной войны и не будет, точнее, никакая война не входит в намерения сторон. Хотя военный конфликт и мог случиться из-за какого-нибудь недоразумения, возможность которого всегда имеется, когда большие массы войск располагаются в относительной близости друг от друга. Обошлось.

Явилась весна и потребовала от «трушной оппозиции» как-нибудь «грянуть». Сочетание возвращения Навального, до сих пор выглядящего плохо продуманным фальстартом, и зимнего «репрессинга», который довелось пережить оппозиции, поставило ее в не самое удобное положение. От намерения регулярных уличных акций протеста было решено отказаться еще в феврале. Что же делать дальше? Что делать, например, в смысле содержания протеста? Строить протестную активность вокруг требования освобождения Навального или начинать включаться в думскую кампанию, а если включаться, то на что делать главную ставку – на поддержку настоящих либеральных политиков или на поддержку (в логике «Умного голосования») вполне «рушимого» антиЕРовского блока коммунистов и эсеров?

Алексей Навальный*, поблистав, точнее, погремев напоследок своими яркими речами в суде, этапирован в колонию. Чудес не случилось. Чудом было бы «народное восстание», которое не позволило бы упрятать Алексея за решетку. Меньшим, но чудом была бы теневая помощь таинственной «башни Кремля», поддержка которой, как сообщил главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов, обеспечила Навальному свободу и даже участие в выборах мэра Москвы в 2013 году, и игра которой позволяла ему оставаться на свободе все это время.

Чей дворец? Ротенберга или Путина? Что вообще происходит? У меня есть ответ, который подсказывает мне жизненный опыт и интуиция. Но для однозначного ответа, кроме опыта и интуиции, неплохо бы иметь какие-то знания. Таких знаний не хватает в условиях информационной войны, так что ответ мой не претендует на окончательность. Однако, исходя из предположения, что мир дворцов существует по законам, в общих чертах сходных с миром хижин, а вселенская борьба российской власти и российской оппозиции, так или иначе, «одноприродна» с тем, что может происходить в мире простых человеческих отношений, я попробую рассказать, что там может быть на самом деле. Как обычно бывает в таких случаях, моя («жизненная») версия едва ли устроит какую-нибудь из тяжущихся сторон.

В Иркутске проходит митинг в поддержку Алексея Навального. Митинг не санкционирован, но по состоянию на 15-00 никаких инцидентов не наблюдается. Полиция и митингующие ведут себя корректно.

Это удивительно (или наоборот, неудивительно?), но 2020-й получился такой весь из себя на загляденье годик, что все рефлексируют только по нему, уходящему, позабыв, что кончается целое десятилетие. Уходит в прошлое красивое аллитерационное словосочетание – «десятилетие десятых».

Помянем сегодня, если не добрым, то торжественным словом уходящего американского президента. Кончается ноябрь – месяц, в который удача изменила Дональду Трампу, хотя и (об этом ниже) не столько отняла, сколько добавила ему величия. Дональд Трамп – конечно, человек не нашенский. Все типа остроумные шутки про «щенка Путина» у американцев (остряк Байден так типа пошутил) или про «присвоение майору Трампу внеочередного звания полковника» у нас – это просто шутки. Дональд – герой не нашего племени, но он герой нашего времени. Наш выдающийся современник. Мы с ним принадлежим к одной эпохе, поэтому он все-таки не только «политик про американцев», но и политик про всех нас.

Политическая жизнь в 2020 году – динамичное переплетение интересов и действий, причин и поводов, а также комбинаций обстоятельств – созидает не только поправки к Конституции России, но и поправки к теории и практике т.н. «оранжевых революций».

Раз в месяц производить рефлексию по поводу политической жизни России и ничего не написать об отравлении Навального, значит самовыписаться из числа самостоятельно думающих людей, поставить крест на репутации пусть слабенького, но аналитика. Я и так дал слабину и ничего не написал об этом в августовском выпуске «Срока» – внимательные читатели наверняка обратили на это внимание – в общем, пора возвращать долг.

Ехал я пару недель назад в электричке. По вагонам (в проходах) передвигались в разные стороны разнообразные люди. Этих ищущих лучшей доли людей было почему-то больше, чем обычно. Мои соседки – типичные дачные дамы благородного возраста с ведерками и собаками – перебросились по их поводу несколькими фразами.

В иркутских СМИ я известен, как единственный политолог в Иркутской области, признающий свои ошибки (много раз, например, не дожидаясь вопросов журналистов, отрефлексировал свои прогнозные ошибки образца 2015-го года), поэтому имею право и «скромно похвастаться». В предыдущем выпуске «Срока» (он именовался «Обнуленные солнцем») я аккуратно предсказал, что никакой протестной движухи из-за голосования по конституционным поправкам не случится. Сегодня, когда о поправках, откровенно говоря, все просто забыли, даже как-то неудобно напоминать об этом. Цитировать себя, конечно, грех, однако не самый большой, поэтому я таки согрешу: «Мир, каким он кажется в уютной фейсбушечке (на курьих ножках), отличается от мира, что известен обитателям комплекса краснокирпичных зданий в центре Москвы. Но самое неприятное – их представления о мире могут оказаться адекватнее. Пожалуй, к этому неприятному открытию я бы предложил приготовиться всем, кто надеется на то, что поправки «сорвут резьбу». Этого может не произойти…»

«Солнце российской политики», как и положено солнцу, заходит для того, чтобы, «обнулившись», снова взойти. Мы делали такие умные лица, произнося ядреное словосочетание «транзит власти», мы так часто его произносили, что Правящий Суверен, видимо натешившись всем этим и устав (встревожившись?) от этого, решил поменять повестку в наших головах. Это вообще главная наша проблема – уже давно повестку в наших головах определяет Суверен и даже те, кто в круглосуточно-фейсбучном режиме ведут непримиримую борьбу с ним, зависят в этом смысле от него чуть ли не больше, чем те, кого «все устраивает».

Нынешняя передряга – пятая по счету из крупных передряг, с которыми приходилось иметь дело действующей власти в России и лично «сыну неба, отцу нации». Первой можно считать наследие девяностых вроде чеченской войны и последствий дефолта. Второй случай – кризис, добравшийся до России осенью 2008-го года, совпавший с военными победами на грузинских фронтах, которые явно не могли обрадовать всесильный Запад, но, к удивлению антипутинских идеалистов, были довольно быстро прощены. Третья история – Болотная площадь. Как всякому работнику умственного труда, то есть тоже профессиональному идеалисту, она кажется мне самым серьезным вызовом Путину и его режиму в истории. Четвертая – осень и конец 2014 года, отдаленно напоминающие происходящее сейчас. Тоже крушение цен на нефть, падение рубля, но тогда, правда, со скачком потребительских цен, чего мы сейчас пока только ожидаем (да простят меня любители лимонов и имбиря). Ну и пятый сюжет – жуткая весна 2020 года.

Путина с его путинским режимом хоронят на моей памяти уже четвертый раз. Первая панихида – кризис 2008-2009 гг. Вторая – Болотная площадь в 2011-2012 гг. Третья – падение цен на нефть, рубля к евро-доллару и скачок цен осенью 2015-го. Чем всё заканчивалось в предыдущие «разы», думаю, все помнят. Баяны порваны, а тёща ходит здоровая, еще и улыбается вызывающе.

Позволю себе в февральском выпуске «Срока» даже не пытаться распутывать «дело «Сети»», более того, позволю охарактеризовать этот «високосный месяц» нынешнего високосного года как политически спокойный, как своего рода месяц-передышку. В марте в полный рост развернется агитация за и против путинских поправок к Конституции, в апреле будет шум вокруг самого голосования, так что передышек в ближайшем дальнейшем не предвидится, потому использую «передышку» для обсуждения будущего – не ближайшего, но и не очень далекого. Попробую ответить на вопрос, а что будет, если после жадно ожидаемого 2024-го года ничего существенного в отечестве нашем не переменится и транзит власти только подтвердит долговременный характер институциональных оснований российской политической жизни. Тех, что сформировались в последние 15-18 лет. Да-да, я говорю именно об институциональных основаниях. Путину ставят в вину уничтожение в России институтов, однако, сдается мне, что обвиняющие просто боятся предположить, что при Путине возникли пусть и не угодные им, но именно институты, которым может быть предстоит достаточно долгая жизнь.

15 января, с президентского послания Федеральному собранию в России началось… откровенно говоря, даже тем, кому хорошо известно, что все происходящее в России сопротивляется однозначным оценкам, не очень понятно, что именно началось и как это все назвать. Тут и социально-психологическая компенсация за пенсионную реформу (повышение пенсионного возраста). И конституционная реформа в виде поправок к Конституции 1993-го года, не затрагивающих главы, которые невозможно изменить без Конституционного совещания (по поводу которого, как выяснилось, за 27 лет действия Конституции так и не сочинили конкретизирующего федерального закона) и без референдума. Кто-то вынес однозначный приговор: 15 января в стране начался государственный переворот. Кто-то остроумно назвал его «государственным самопереворотом», ибо осуществляет его сама легитимная власть, а не условная группа заговорщиков.

Проект «Срок» представляет собой ежемесячные «реакции» на все актуальное, что происходит в большой российской политике в «последний срок» четырежды президента Российской Федерации Владимира Путина. Стараюсь не касаться здесь региональной тематики. Случившаяся в день Конституции смена руководства Иркутской области – важнейшее событие уходящего года для Иркутской области (оно войдет в учебники региональной истории, к сожалению, вместе с Тулунским наводнением). Генерал Кобзев, врио губернатора Иркутской области, предложил «перевернуть страницу». Переворачивая ее в последний день уходящего года, я хотел бы вспомнить о том, что в истории губернаторства (само)отставленного Сергея Левченко имели место несколько проблемно-тематических моментов, которым может найтись место в учебниках политологии. Пообещав, что в новом году «Срок» опять будет посвящен общероссийской политике, а не делам местечковым.

Интриги ближайшего политического будущего у нас предполагаются в трех сериях, и развиваться они будут по нарастающей. Сюжетная энергетика будет усиливаться от серии к серии. Начну с конца. 2024-й год – главная интрига, интрига транзита. У американцев в следующем году «трампзит», а у нас через три-четыре года во все поля будет колоситься сюжет «транзит власти». В 2021 году – интрига чуть менее крутая. Власть должна получить состав Государственной думы, который, с одной стороны, мог бы быть использован для каких-нибудь суперважных конституционных новаций, с другой, в 2024 году повел бы себя не так, как повела себя дореволюционная Государственная дума четвертого созыва в 1917 году. Ну и третья серия – она прямо сейчас, на наших глазах началась и происходит. Какую стратегию выберет власть на выборах в эту самую судьбоносную Думу-2024? Как на этих выборах будет применяться «партия власти» - «Единая Россия»?

Одна из самых классных и самых мыслеобразовательных легенд, связанных с историей Путина и Путинского политического режима, это легенда о Штирлице. Напомню краткое содержание этих политических серий - последующих по отношению к телевизионным сериям «Семнадцати мгновений весны». В 1999 году правящая демократическая династия в лице президента Ельцина и его семьи подыскивала преемника. Как рассказывали околоинсайдерские языки, присматривались то к Николаю Аксененко, то к Сергею Степашину. Аксененко нравился папе, но не нравился дочке Татьяне. Степашин нравился дочке, но не нравился папе Борису. Путин устроил всех членов семьи.

Пожалуй, вчерашний митинг в Москве, на проспекте Сахарова в поддержку фигурантов т.н. «московского дела», можно считать точкой в летнем политическом обострении, возникшем вокруг недопуска т.н. «независимых кандидатов» на выборы в Мосгордуму. Профессиональные оппозиционеры и их фанатичные поклонники, конечно, потребует поставить многоточие, а не точку. Я не буду им возражать, но все-таки замечу, что конкретный сезон «Лето-2019» (один из многих в сериале о противостоянии режима действующей власти и его радикальных оппонентов) вчера закончился. Летнее обострение выводило на московские улицы изрядное количество граждан, если верить социологам, многие из них выходили протестовать впервые. Однако уличная активность так и не перебила показателей канувшей в Лету (утонувшей в болоте путинизма) Болотной площади, разве что количественные показатели участников несанкционированных акций можно выдать за серьезное достижение. Действительно массовые задержания и совершенно иррациональная жесткость силовиков по отношению к протестующим тоже останутся в памяти и истории от этих событий.

Сейчас в противоборческих отношениях власти и оппозиции установилось что-то вроде того, что имело место в 1915-1917 гг. на фронтах I мировой войны. Этакое непробиваемое равновесие. Оппозиция слишком активна, решительна, да и вполне масштабна (пусть масштаб этот не выходит за пределы МКАД), чтобы власть могла объявить ее «насекомой». При этом та же оппозиция слишком мала, чтобы уже она могла объявить, что власть окончательно лишилась общественной поддержки и вот-вот «пойдет валяться на улице».

Выборы в Московскую городскую думу, точнее, общественно-политическая движуха вокруг недопуска на них основных «независимых» (иначе – «несистемных) кандидатов, это самый актуальный сегодня предмет интереса политизированной части населения России. Сейчас уже совершенно позабылось, что семь лет назад, когда Болотная движуха шла на убыль (после выигранного Путиным третьего срока, ну и после репрессивного «болотного дела»), выборы в Мосгордуму 2014 года рассматривались как возможность для серьезного реванша болотной оппозиции хотя бы в границах столицы. Однако прошли те выборы достаточно незаметно. Во-первых, аппетиты оппозиции были отчасти удовлетворены вполне успешным участием Алексея Навального в выборах мэра Москвы в 2013 году, во-вторых, к единому дню голосования 2014-го подоспел Крымнаш с «крымским консенсусом» и запредельными рейтингами Путина, поэтому серьезные вызовы Кремлю были просто невозможны.

У Путина, а значит и у всей действующей власти в России, месяц июнь оказался очень удачным. Как всегда, вопрос открытый, удачен ли он для России как таковой, ибо разметка, позволяющая отделить Россию от Путина, а действующую власть от России очень подвижна и наносится каждым, исходя из догматов его собственного политического вероисповедания. Но конкретно у Путина первый месяц лета 2019-го года хорош, как никогда. Перечислим основные успехи.

Специально поинтересовался у всезнающей фейсбучной публики, не использовал ли кто в качестве заголовка текста о политических успехах пана Зеленского заголовок, отсылающий к названию знаменитого фильма когда-то моднейшего режиссера Питера Гринуэя. Никто не использовал. Тогда я это сделаю. Новый украинский президент у меня будет мистером Зетом, а про «два нуля» - пусть читатели дофантазируют.

Любой, кто дискутировал с нашими турболибералами, наверняка обращал внимание, что самой серьезной проблемой для них является отсутствие в арсенале аргументов «образцово-показательного примера» из практической жизни.

Акцентированное внимание к намерениям и действиям, «политическому воображению» и политическому мышлению радикальной, то есть, настоящей политической оппозиции в России – это многолетняя традиция данных ежемесячных обзоров. Традиция началась с серии «Дневник ренегата», продолжилась в «Крейзисе: истории болезни» и, разумеется, присутствует в «Сроке».

Предновогодние дни – суматошные, поэтому позволю себе последний в 2018 году выпуск «Срока» сделать сумбурным, эмоциональным. Ноль аналитики и рассудительности.

Автор ежемесячных текстов, укладываемых в единую тематическую линию, и пишущий эти тексты в конце каждого календарного месяца, обречен на борьбу с неизбежным соблазном – посвящать тексты самым последним событиям месяца, которые в момент написания на слуху и на языке у громкоговорящей публики. В конце ноября 2018 года публика озабочена военно-морскими сражениями российского и украинского флотов (поневоле вспомнишь, что на эту тему была компьютерная игра в середине 1990-х; игра еще для 286-х компьютеров) и юридическими проблемами морского права. Мне пришлось приложить к самому себе некоторые усилия, чтобы не погрузиться в военно-морскую романтику и юридическую тягомотину.

Очевидцы и участники «идеологических войн» 1990-х - войн, которые кажутся теперь такими безобидными, ведь тогда не было фейсбука - не дадут соврать, что воюющими сторонами тогда были демократы и коммунисты. Для тех, кто уже забыл или не знал, что такое «демократы», поясню, что так тогда именовались те, кого сейчас именуют «либералами». Как бывает очень часто в политике, когда две стороны дерутся, истощая силы друг друга дракой, выигрывает какая-то третья сторона. Так и случилось по итогам девяностых. Выиграли не демократы, и не коммунисты, а т.н. «государственники». Политическая линия, которую в 1990-е символизировали сначала неинтеллигентный генерал Лебедь, потом интеллигентный Евгений Примаков, взяла вверх над обоими боровшимися друг с другом в громокипящие 1990-е лагерями. В лагерь победителей перебежало изрядное количество и тех, кто был за демократов (например, живчик С. Кириенко), и тех, кто был за коммунистов (например, покойный С. Говорухин). Те, кто не перебежал, были оттеснены на системную периферию политической жизни в России (КПРФ), либо выставлены за пределы системы в «дикое поле» (демократы, ставшие либералами).

Июль стал месяцем, в который общество от молодецкого футбола резко перешло к теме пенсионного возраста. Сложно сказать, эта тема актуальна только для тех, кто в возрасте, или же для всех, поскольку никто не молодеет с годами? Но вот за общественно-политическими бурлениями по ее поводу наблюдать чрезвычайно интересно.

«Что же нам осталось? Молодость да старость!» - пелось когда-то в песне «Наши лица» группы «Ноль» Федора Чистякова. Пусть эти слова будут чем-то вроде эпиграфа к данному выпуску «Срока».

На исходе прошедшего месяца секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев заявил о начале подготовки вывода нашей военной группировки из Сирии. Военные задачи в Сирии объявлены решенными – говорится в частности о том, что законные сирийские власти контролируют около 95 процентов территории страны.

Так-то до выборов в Госдуму осталось чуть больше двух недель, но особого накала – что политтехнологического, что общественного, даже фейсбучного – не чувствуется. Особенно, если сравнивать с 2011 годом. Все-таки тогда пресловутая «рокировка», по форме еще более неудачная, чем по содержанию, да и накопившийся гнев тех, кому, откровенно говоря, после слива Прохорова из «Правого дела», просто не за кого было голосовать, добавляли энергии в политические процессы. Да и пан Навальный был побойчее, а самое главное – посвежее. Сейчас Навальный и его единоверцы лютуют в интернете значительно меньше, чем тогда. Но даже при том накале страстей мало кто предвидел, что выборы «выстрелят» Болотной площадью. Нынешние выборы просто похожи на болото, но все равно, когда вспомнишь события пятилетней давности, становится не так уж и безмятежно. Вдруг и сейчас что-нибудь «выпалит»?